Джанет Скеслин Чарльз - Библиотека в Париже [litres]

– Странно видеть, что люди продолжают жениться, – вздохнула я, думая о Реми, который был так далеко, и о Битси, проводящей вечера в одиночестве.

– Жизнь продолжается. – Поль пристально посмотрел на меня.

Я подозревала, что если бы это зависело от него, то мы уже были бы женаты. Я потянула его в узкие извилистые улочки Монмартра. Когда взошло солнце, мы уселись на ступенях базилики Сакре-Кёр. Уютно устроившись в объятиях Поля, я наблюдала за тем, как плывут облака – оранжевые и розовые, словно цветы.

– Я с самого начала поняла, что ты не такой, как другие, – с довольным видом сказала я.

– Как это?

– Ты защищал Реми, и меня тоже, когда я захотела работать.

– Я рад, что ты независима. – Он прижал меня крепче. – Это немалое облегчение.

– Облегчение?

– Я заботился о своей матери с тех пор, как ушел отец.

– Но ты был так молод!

– В детстве я никогда не знал, в каком она будет состоянии, когда приду домой, – пьяной, рыдающей, полуголой с каким-то мужчиной… Позже мне пришлось бросить школу, чтобы начать работать. И бо́льшую часть того, что зарабатывал, я отправлял ей. Если честно, я понимаю, почему отец сбежал.

– Ох, Поль…

Он слегка отодвинул меня:

– Нам нужно идти.

– Давай еще поговорим.

– Я не хочу, чтобы твои родители беспокоились.

Всю дорогу до моего дома он держался отчужденно. Мне хотелось сократить дистанцию, которая нарастала между нами. На темной лестничной площадке я обняла его. Я чувствовала биение его сердца и наслаждалась ощущением его губ на моих губах, вкусом шампанского во рту… Мои руки блуждали по его телу, пока он целовал мои щеки, шею… Отдаваясь этой нежности, магии, творимой нами вместе, я хотела чувствовать его вокруг меня, внутри меня… Пора было написать новую главу в истории наших отношений.

Я ослабила его галстук:

– Давай…

– Ты уверена? – спросил он, но его ремень уже был расстегнут.

Я наслаждалась ощущением его движения под моими пальцами, наслаждалась звуками его тихих стонов, зная, что так же действую на него, как он на меня. Я позволила своей ноге скользнуть по его лодыжке, по его колену… Он подхватил мои ноги, прижал мое тело к своему. Мой язык встретился с его языком… Он завел мои ноги себе за талию. Кровь бешено колотилась в моих венах.

– Одиль, это ты? – Голос маман прозвучал приглушенно из-за двери.

Поль медленно опустил меня на пол. Дрожа от желания, я пошатнулась. Одной рукой он поддержал меня, а другой – дернул вниз подол моего платья. Все мое тело ныло. Я не хотела останавливаться. Страсть сделала меня безрассудной, и мне это нравилось.

Дверь квартиры распахнулась.

– Ты забыла ключи? – спросила маман.

– Придумай, как нам остаться наедине, – шепнула я Полю.

И потерла свои припухшие губы. Как же мы рисковали…

В библиотеке я повесила на крючок свой жакет, мурлыча, как пьяная, какую-то балладу. Мой живот был сыт, мое тело продолжало петь. Когда вошла Битси, окутанная плащом меланхолии, я тут же отрезвела.

Битси заметила мое состояние:

– Что случилось?

– Ничего.

Я не в силах была встретиться с ней взглядом.

– Что-то все же…

– С тех пор как уехал Реми, мне кажется несправедливым продолжать жить как обычно.

– А кто говорил, что жизнь вообще справедлива? – мягко произнесла Битси.

– Разве я могу позволить себе быть счастливой, когда он несчастен, когда ты несчастна?

– Надеюсь, вы с Полем не станете медлить со свадьбой.

Я посмотрела на нее:

– Он намекал на это…

– Твое счастье – не за счет Реми. Вы с Полем принадлежите друг другу.

– Ты действительно так думаешь?

– Да.

Когда Битси повернулась, чтобы уйти в детский зал, мне показалось, что корона волос на ее голове превратилась в нимб.

Прежде чем я занялась делами, Борис вручил мне стопку книг для доставки. По дороге к профессору Коэн я проходила мимо цветочницы на углу улицы. Я подумала о том, что обычно, когда мы с профессором болтали о том о сем, она иногда бросала грустный взгляд на пустую цветочную вазу. И, надеясь взбодрить мадам Коэн, я купила букет.

Когда я протянула ей пурпурные гладиолусы, профессор вспыхнула радостью. Она выбрала в буфете подходящий кувшин и поставила в него цветы.

Я показала на пустую вазу:

– А почему вы не взяли ее?

– Я никогда ничего в нее не ставлю.

– Но почему?

– Когда мой третий муж впервые пригласил меня к своим родителям, это был бесконечный воскресный обед. Мне просто нужно было выйти из комнаты.