Евгения Тур - Борьба испанцев с маврами и завоевание Гренады [Совр. орф.]

Купцы единогласно заявили, что только сам Амет эль-Сегри может достойно управлять городом и обороной его. Он принял предложение, немедленно поставил на бастионы и предместья своих приверженцев и занялся приготовлениями к отчаянной борьбе.

Известие об этом тотчас заставило прекратить все совещания о сдаче города. Маркиз Кадикский нашел маврского рыцаря, который согласился отправиться в Малагу, вести переговоры с Амет эль-Сегри и склонить его сдать город на самых выгодных для него условиях.

Маркиз Кадикский дал свои латы, свое копье и своего коня маврскому рыцарю и отправил его в сопровождении другого мавра, его родственника, в Малагу. Ему приказано было секретно вручить Амету эль-Сегри письмо, в котором король Испанский обещал отдать город Хоин в его вечное владение и 2.000 двойных золотых монет за то, чтоб он сдал Гибральфаро; другие значительные суммы обещались его офицерам и обильные деньги и милости тем, кто сдаст самый город Малагу.

Амет эль-Сегри, питавший великое уважение к славному воину маркизу Кадикскому, принял с учтивостию и утонченною вежливостию его посланных. Он спокойно выслушал их предложение и отвечал отказом. Вторично сделана была та же попытка, но так же безуспешно. Тогда Фердинанд послал в город послов и потребовал его немедленной сдачи. Амет-эль Сегри в полном заседании встал и гордо сказал, что граждане Малаги поручили ему защищать город, а не сдавать его, и что король скоро сам увидит, как он исполняет долг свой.

Посланные Фердинанда воротились в стан и рассказывали о громадных оборонительных работах, о необычайном мужестве и решимости защитников Малаги.

Войска испанские окружили город, а флот испанский, блистая бесчисленными парусами, стоял на якоре близ города.

Близ цитадели находился утес, который Амет эль-Сегри приказал занять, и расставил свои войска, ожидая осады. Действительно испанский авангард показался, и дело завязалось. Шесть часов продолжалась кровопролитная битва; пощады не было ни с той, ни с другой стороны; в плен брать не желали, а бились до смерти, бились в ущельях, бились и на вершинах гор. Наступление ночи прекратило сражение, но вскоре корабли привезли и высадили на берег артиллерию, которую немедленно установили, и страшная бомбардировка стала разрушать стены и башни Малаги. Ночью артиллерийский огонь и пожары освещали зловещим огнем и лагерь испанский, и осажденный город. Испанцы причиняли особенный вред осажденным семью пушками огромных размеров, которые были ими прозваны семью сестрами Хименеса . Они громили ими утес, на котором стоял Гибральфаро, но Амет эль-Сегри с высоты своей крепости презрительно глядел на осаждающих и отвечал им такою же пальбой.

Башни предместий были разрушены; испанские рыцари пошли в атаку, но были отбиты. Мавры делали вылазки с большею или меньшею удачей, и наконец между ними пронесся слух, что у Испанцев нет съестных припасов, что нет у них и пороху, чтобы продолжать осаду. Король Фердинанд узнал об этих слухах и послал просить королеву Изабеллу приехать к нему, в уверенности, что ее посещение докажет всем, что лагерь снабжен всем необходимым в изобилии.

С великою радостью и торжеством встретила армия свою любимую королеву. Она приехала с дочерью-инфантою, с блестящею свитой, в сопровождении своего духовника, многих прелатов, придворных, рыцарей и благородных дам. Роскошно одетая свита королевы торжественно и медленно, в церемониальном порядке, въехала в лагерь, и, по желанию королевы, бомбардирование города было приостановлено и сделаны предложения о сдаче.

Амет эль-Сегри принял посланных с гордым презрением и отвечал им:

— Предложения ваши вынуждены отчаянным вашим положением. Ваши пушки смолкли: это значит — у вас нет пороха. Если вы останетесь, осенние дожди прекратят возможность подвоза съестных припасов, голод и болезни одолеют вас. Первая осенняя буря размечет корабли ваши, ибо вблизи нет порта, в котором они могли бы укрыться. Африканские беи и султаны подадут нам руку помощи и пришлют нам и припасы, и подкрепления.

Когда Фердинанду передали его посланные ответ Амета эль-Сегри, он вознегодовал и приказал возобновить бомбардирование. В тот же самый вечер король и королева посетили маркиза Кадикского, палатка которого из французского сукна, парчи и золотого позумента возвышалась на холме против башен Гибральфаро. Он угостил короля и королеву роскошным ужином, с обычными в таких случаях церемониями и с музыкой, игравшею во время стола. Когда ужин окончился, маркиз вывел своих высоких посетителей из палатки и приказал дать залп из пушек, чтобы королева и сопровождавшие ее дамы могли увидеть разрушительное их действие. При грохоте пушек, от которых дрожали утесы, обрушивались стены и камни скатывались сверху вниз с оглушительным треском. Но вдруг лицо маркиза исказилось и щеки его покрылись густым румянцем, кровь ударила ему в голову. На одной из башен внезапно появилось его собственное знамя, окруженное солдатами, одетыми в латы и шлемы испанских рыцарей. То было знамя, латы и шлемы, взятые маврами в страшном побоище, в горах Малаги, откуда маркиз Кадикский спасся сам с великим трудом и где погиб любимый брат его и множество рыцарей. При таком жестоком оскорблении благородные Испанцы, находившиеся в свите королевы, не скрывали своего желания отмстить Маврам, но маркиз Кадикский молчал упорно, ибо не словами, а на деле решился наказать Мавров за их дерзкую насмешку. На другой же день все его батареи, направленные метко, принялись громить башни Малаги. Весь день утес Гибральфаро стоял обвитый клубами порохового дыма; всю ночь огонь, как молния, блестел над ним. В продолжение нескольких дней высокая башня, над которою в знак издевания появилось знамя маркиза Кадикского, была разрушена до основания, и широкий пролом образовался в стенах крепости. В него бросились рыцари, и опять закипело сражение, не принесшее результатов. Однажды вечером Мавры вышли из города, застигли врасплох испанские аванпосты и убили множество солдат. Другие обратились в бегство. Маркиз Кадикский находился в своей палатке; заслышав сражение, он вышел из нее и, увидев бегущих солдат своих, закричал громовым голосом: