Артуро Перес-Реверте: Эль-Сид, или Рыцарь без короля [litres]

– Наконец-то пожаловали.

Командир в ответ лишь пожал плечами, обтянутыми кольчугой. Поглядел туда, где у подножья крепостной стены в тени, с каждой минутой становившейся все обширней, лежали два закрытых рядном тела.

– Это наши, – сказал настоятель. – Брат Педро и брат Мартин. Работали на огороде и не успели укрыться за стенами.

– У мавров убитые есть?

– Вон там.

Он отступил на несколько шагов; всадник, бросив поводья, тронул коня следом. У восточной стены на охапке сухой колючей травы – три трупа в бурнусах. Всадник с высоты седла оглядел их – у одного размотавшаяся чалма открывала глубоко разрубленный лоб. Второй лежал ничком, так что не поймешь, куда он был ранен. Третий – на спине, остекленевшие глаза полуоткрыты, в груди арбалетная стрела. От зноя тела́ уже начали чернеть и раздуваться. Кровь почти свернулась, и над ними с назойливым гудом вился остервенелый мушиный рой.

– Попытались с этой стороны пойти на приступ. Думали, легче будет – тут стена ниже.

– Сколько их было?

– Десятка три, если не больше. Напали на заре, чуть свет, когда двое братьев вышли в огород… Хотели их взять живыми и прорваться внутрь, но наши криком оповестили нас. Ну, те их убили и все утро лезли на стены.

– Давно убрались?

– Недавно. – Настоятель окинул взглядом верховых, которые стояли чуть поодаль, разговаривая с монахами. – Может быть, заметили вас, а может быть, и нет. Так или иначе – сгинули.

Всадник пригладил бороду. Он размышлял, разглядывая уходившие к западу следы копыт – кованых и многочисленных. Аббат снизу вверх пытливо смотрел на него, заслоняясь ладонью от бившего в глаза солнца.

– Пойдете в погоню?

– Разумеется.

– Они уже далеко ушли.

– Спешить не надо. Такие дела делаются медленно. А мои люди устали.

Лицо настоятеля чуть смягчилось.

– Можем дать вам воды и немного вина… Хлеба не пекли, но остался третьёводнишний. Сало есть, говядина вяленая.

– Удовольствуемся этим.

Они вернулись к остальным. Настоятель шел у стремени всадника, который сделал знак своему помощнику, оставшемуся впереди отряда – краснолицему, широкому в плечах и в поясе, в изношенной серой накидке поверх лат, – а тот в свою очередь отдал безмолвный приказ спешиться. Воины, спрыгнув с коней, стали разминать затекшие ноги, отряхиваться от пыли, сняли шлемы, раскалившиеся на солнце, хоть и были изнутри обтянуты тканью.

– Откуда путь держите? – осведомился настоятель.

Командир тоже слез с седла. Перебросил поводья через голову коня, слегка потрепал его по шее. Потом снял шлем. Кольчужный капюшон у него был откинут на спину, но коротко остриженные волосы под бурым полотняным подшлемником слиплись от пота.

– Нас подрядили преследовать мавританский отряд. Вот мы и преследуем.

– Это все ваши люди?

– Нет, в Агорбе есть еще бойцы и обоз. Но маврами занимаются лишь те, кто перед вами.

Аббат показал на запад:

– Там появились новые поселения. Опасаюсь за жителей.

Командир взглянул в ту сторону. Потом стянул подшлемник, вытер им мокрый лоб и снова пожал плечами:

– Так помолитесь за них, святой отец. Помолитесь, чтоб беда их обошла стороной.

– А вы?

– Всему свой черед.

Аббат окинул его взором внимательным и оценивающим:

– Вы еще не сказали, как вас зовут, сеньор рыцарь.

– Руй Диас.

Монах оторопело заморгал. Имя произвело на него впечатление.

– Из Вивара?

– Из Вивара.

Когда смерклось, разбили бивак чуть западнее обители, в расселинах и ложбинах, позволявших развести костры и не бояться, что будет заметно издали.

Коней расседлали, разнуздали, стреножили, а сами, расстелив плащи, повалились на землю поесть и выпить разбавленного вина. Трапеза проходила почти в полном молчании: все были слишком утомлены, чтобы вести беседы. Оружие держали под рукой. Двое дозорных, повесив на шею сигнальные рожки, разъезжали вокруг маленького лагеря. Силуэты их медленно скользили во тьме под звездами, и время от времени хрустел песок под копытами лошадей.

Подошел помощник – краснолицый и дюжий здоровяк. Прозвище его было Минайя, а христианское имя – Альвар Фаньес. Пламя ближайшего костра высветило его кряжистую, плотную фигуру. Заиграло бликами на крестообразной рукояти кинжала у пояса. От Минайи, как и от всех, пахло потом, железом, кожей. Оспа и вражеские клинки оставили свои следы на лице, которому сейчас, без шлема и кольчужного капюшона, будто чего-то недоставало.

– Чего надумал?