Петроний Аматуни - Избранные сочинения в трех томах. Том 2. Если б заговорил сфинкс

— Дальше, — торопили Сеннофра. — Долго отдыхаешь...

— Много странствовала Исида, пока отыскала тело мужа, но краснолицый Сет разрубил его на четырнадцать кусков, раскидав по всей стране Кемт. Исида вместе со своим сыном Хором собрали их. Но тут Сет вступил в бой. Вырвал он глаз Хору, а все же Хор победил! Оживила Исида тело мужа заклинаниями. С той поры Осирис не может ни стареть, ни умереть. Оставил он землю, но не вернулся и на небо, а поселился в Царстве Запада, где время — вечно. Тогда и остальные боги присоединились к нему, обретя бессмертие. Так Осирис избавил все живое от страха смерти, а ведь нет, говорю я, иного блага, сравнимого с этим!

— Потом?

— Теперь боги решили не покидать Кемта. Добрый Хор взял на себя управление страной: на троне всегда есть царь, который — частица божества. Потому роме никогда больше не останутся одни...

— Хорошо рассказал, — похвалил Мериптах, сидевший рядом с Сеннофром. — А что такое роме?

— Объяснил я тебе уже, что роме есть творение богов, — ответил Сеннофр. — Тело наше состоит из вещества, еще — из божественных незримых сущностей: ка, еще — ба... Ка — это наш «двойник», душа нашего тела. Ба — главный дар богов — есть то, что живет в нашем теле, в нас самих.

— А что такое жизнь?

— Это — дыхание...

— А смерть?

— Тление... Поэтому бог Анубис — с головой шакала — обучил роме искусству бальзамирования, сберегающего тело от разрушения. Иначе, после смерти ка, ба лишится своего жилища.

— А если тело сгниет?

— Можно в гробнице поставить статую умершего взамен тела!

— Не каждый сможет это сделать, — вздохнув, произнес кто-то в темноте.

— Это не обязательно, — горячо пояснил Сеннофр. — Главное, чтобы в Царстве Запада жил царь, еще вельможи — его божественные лучи.

— А остальные? — тихо спросил Мериптах.

— Важен тот, кто при жизни имел значение! — убежденно ответил Сеннофр, и слушатели согласно закивали головами.

— Ты много путешествовал, — продолжал Мериптах, — скажи: а другие народы тоже создал наш Хнум?

— Нет. У каждого свои боги. Потому-то человек должен постоянно жить в своей стране, охраняемый своими богами.

— Разве ты покинут ими, бывая в далеких землях?

— Нет, говорю я. Но там есть другие боги... Они могут вмешаться... Путешествия поэтому опасны. Так всегда было — всегда будет!

— Расскажи о самом дальнем крае, где ты был...

— Ты имеешь в виду Пунт? — осклабился Сеннофр. — Далеко он — верно. Но я бывал в стране черных людей на Юго-Западе!..

Шум восхищенных голосов прервал его. Об этой полулегендарной стране слышал и Мериптах. Да что там — нет человека в стране Кемт, кого бы не волновали слухи о таинственной земле.

— Я был среди тех, кто открыл ее! — самодовольно признался Сеннофр. — В тот год мы прошли по пескам и травам больше, чем за всю свою жизнь... Видел я, видел город, обнесенный стеной, с башнями по краям. Богато живут в нем! Видел я в хранилищах стволы эбени, кость, драгоценные камни, золота — больше всего... Люди живут в нем мирные, не знающие битв. Леса там густые, без края... Своя Хапи у них... Свои боги...

«Сколько же народов в мире? — задумался Мериптах. — И каждый — сам по себе, не зависит от другого. Прав старик Хунух из Песьего сепе, говоривший о том, что главное для людей — свое государство. И что простые роме есть живая часть страны Кемт. И царь, и его подданные, и простые роме — есть одно целое... Тем более что у каждого народа — свои боги! Но если правда в этом — художник может создать облик все своей страны... А как? Возможно ли такое вообще?..»

Нельзя сказать, что Мериптах не знал раньше легенд о сотворении людей. Слышал от несколько версий — ведь на земле немало сменилось поколений и каждое по-своему стремилось объяснить мир.

Но как приятно вот так, у костра, услышать еще раз из уст даровитого даже известное тебе, и, кроме того, в такие минуты легче переосмыслить познанное в беседе с самими собой, — что есть одно из наиболее загадочных и ценных милостей богов...

Подплывая к Омбосу, покровитель коего священный крокодил Собек, они приметили еще издали мрачную, молчаливую толпу. А когда люди на берегу приняли канаты и накинули петли на швартовочные столбы, врытые в землю, и путешественники сошли по трапу на пристань — их взорам предстала грустная картина.

Тридцать усердных исполнителей отряда нравоучителей секли розгами пятнадцать покорно распростертых голых худых тел. Чиновник, взимающий налоги, и его писец сидели рядом за столиками с вкусными угощениями и лениво отсчитывали удары.