Валентин Пикуль - Избранные произведения. I том

Мордвинов проследил за ее взглядом, обращенным в сторону громадного лозунга, тоже прочел: «Тов. бойцы! Родина-мать призывает вас глубже осваивать могучую советскую технику, чтобы громить врагов наверняка!» Он прочел и, слегка улыбнувшись, подумал: «Бедная! — ей, конечно, скучно…» Потом ему вдруг стало почему-то жалко девушку, и он смело подошел к ней.

— Вы разрешите сесть рядом с вами?

— Отчего же нет?.. Пожалуйста!..

Мордвинов сел. Девушка продолжала читать плакаты, а счастливые подруги ее притопывали каблуками сапожек.

— А вы почему не танцуете? — спросил он.

— Да вот не приглашают, — чистосердечно призналась она и впервые посмотрела на лейтенанта: глаза у нее были очень большие, и в каждом зрачке горело по маленькой электрической лампочке.

«Вот возьму и приглашу, — решил Мордвинов, но тут же испугался своего решения: — Неловок, осрамлюсь».

— Да-а, — непонятно к чему сказал он и снова замолчал.

Девушка отвернулась. Разговор расстроился в самом начале, и Мордвинов был даже рад, когда к нему подошел капитан Ярошенко. Низенький, но необычайно широкий в плечах, капитан взбил пятерней копну густых черных волос, крикнул:

— Вот ты где!.. Чего к нам не показываешься?

— А где вы?

— Да мы в буфете. Пиво распиваем, водки-то не дают… Пошли, пошли к нам, лейтенант!..

Он подхватил Якова за локоть, легко лавируя среди танцующих, потянул его в офицерский буфет, весело рассказывая:

— Я, лейтенант, сегодня самый счастливый. Таких еще поискать надо, как я… Отец, слышишь, письмо с Кубани прислал… Двойня!

— Какая двойня? — не понял Мордвинов.

— Да вот: двойню родила.

— Кто?

— Ну и не сообразительный же ты! — горячо выкрикнул Ярошенко. — Жена, говорю тебе, двойню родила… Отец пишет, что мальчишки оба… Пошли, лейтенант, пошли…

Он увлек его за собой и, возбужденный, счастливый, все теребил свои волосы, дергал себя за чуб, смеялся, приговаривая:

— Каково, а?.. Сразу двух… А ведь опоздай письмо на один день, так бы и ушел в десант, ничего не зная!

— Да, — согласился Мордвинов, — так бы и ушли.

— Так это же плохо было бы! — возмутился капитан.

— Плохо, — отозвался лейтенант, усаживаясь за столик.

Ярошенко, не понимая его спокойствия, лил через край стакана пиво, шумно переживал:

— Ты понимаешь? Двое, оба мальчишки… Орут, наверное… Конечно орут… Да ты пей, пей!

Мордвинов отхлебнул из стакана. Пиво было невкусное, прогорклое, но, чтобы не обижать счастливого капитана, он пил с ним наравне. Ярошенко показывал ему фотографию своей жены, и лейтенант, похвалив кубанскую красавицу, пожалел, что у него нет карточки Китежевой. Потом он вспомнил девушку-санитарку, неожиданно захотелось поскорее допить пиво и пойти к ней.

— Вот, — говорил капитан, — схожу в этот десант, отобью у немцев Титовку и… в отпуск поеду, мне уже давно обещают целый месяц дать.

За соседним столиком в кругу морских пехотинцев сидел офицер инженерной службы, горячо рассказывал:

— Муста-Тунтури!.. Этот горный хребет не легко перевалить даже альпинисту, а нашим войскам придется брать его штурмом. Вы слышите? Это уже началась артподготовка. Дитм доверяет охрану перешейка отборным командам гренадеров, он знает, что если мы перевалим через хребет, то сразу окажемся в глубине Лапландской армии… В этом-то и преимущества нашего наступления, — продолжал инженер, — что мы одновременно наносим удары по обороне противника на разных направлениях… Мы только сегодня вечером нанесли свой основной удар от озера Чапр, а сегодня в полночь Лапландская армия уже будет расчленена, и вряд ли горные егеря еще осознают эту угрозу…

Заметив, что своей речью он привлек внимание офицеров, инженер немного смутился и, подняв стакан с пивом, кивнул в сторону Ярошенко и Мордвинова:

— Ну ладно, — сказал он, — за вас! Это вам сегодня ночью предстоит открывать дорогу на Печенгу!..

— Откроем, — ответил Ярошенко, и его лицо, до этого веселое и беззаботное, слегка потемнело. — Откроем, — повторил он, пряча фотографию жены в карман.

Мордвинов допил пиво и вышел в зал. Девушка сидела на прежнем месте, но в этот момент на радиоле перевернули пластинку, среди танцующих возникло какое-то перемещение, и, заметив лейтенанта, девушка сама подошла к нему.

— Сейчас, — сказала она, — «дамский» танец, и вы не имеете права отказаться.

— А я и не отказываюсь, — улыбнулся Мордвинов, кладя руку на плечо незнакомки. — Вы из какого санбата?