Валентин Пикуль - Избранные произведения. I том

Поездка на позиции укрепила его веру в то, что… «Именно здесь, — как писал он в одном своем приказе, — мы должны доказать русским, что немецкая армия существует и держит фронт, который для русских недостижим». Три года постоянных оборонительных работ не пропали, с точки зрения генерала, даром. Природные условия Заполярья уже сами по себе усиливали оборону горно-егерской армии, делая ее в некоторых местах неприступной. Крутые голые скалы, топкие болота, затянутые предательским ледком, бездорожье, бурные стремительные реки со множеством водопадов — «все это, — думал генерал, — выгодно для нас в обороне и, наоборот, создает огромные трудности для русских…».

Все три года строительство укреплений не прекращалось ни на один день. Линия обороны, становясь все глубже и шире по фронту, совершенствовалась постоянно. Во время посещения позиций генерал Дитм с особым удовлетворением отметил опоясывание прибрежной полосы в защиту от десантов спиралями Бруно из колючей проволоки, через которую пропускался электрический ток. Многие стратегические высоты сообщались между собой подземными дорогами, а усиленные доты — даже подземными тоннелями. Каждый метр земли и поверхности моря были заранее пристреляны, и просачивание наступающих по ущельям казалось невозможным благодаря минометным батареям, установленным на вершинах сопок.

«Сейчас, — раздумывал генерал, — необходимо издать приказ по Лапландской армии, в котором надо сообщить солдатам ту уверенность в неприступности их обороны, какой обладаю я сам». Этот приказ, по мнению Дитма, должен был придать егерям бодрость и заразить их боевой дух тем прежним презрением к врагу, которым славились когда-то все носители эдельвейса…

Разложив перед собой лист бумаги, лапланд-генерал стал писать.

«…Русским, — писал он, — мы предоставим возможность нахлынуть на наши сильно укрепленные позиции, а затем (он немного подумал)… а затем уничтожим их мощным контрударом. Все преимущества на нашей стороне. Наличие готовых к контрударам резервов даст нам возможность быстро маневрировать в тот момент, когда противник истечет кровью после безуспешных атак на наши опорные пункты…»

Дитм поставил точку, посмотрев на браслет своих платиновых часов. Было уже за полночь, значит, приказ — надо датировать уже не восьмым числом, а девятым. Поставив дату и наложив витиеватую роспись, генерал поднес написанное к глазам и, наклонив бумагу, проверил — ровно ли легли строчки.

Брауншвейгское училище, которое он окончил еще в 1909 году, готовило в своих стенах полководцев старой, людендорфской выучки, когда от офицера требовалось быть аккуратным в любых мелочах, и генерал Дитм относился к офицером нового времени с некоторым предубеждением.

Удовлетворившись тем, что строчки приказа лежали ровно, словно проведенные по линейке, командующий лапланд-армией хотел нажать кнопку звонка для вызова адъютанта, но дверь раскрылась сама…

Дверь раскрылась, и одновременно в кабинет вплыл какой-то далекий гул, словно за много километров отсюда началось землетрясение. Адъютант с минуту стоял на пороге, полузакрыв глаза, его губы нервно вздрагивали.

И этими дрожащими губами он сказал очень тихо, точно боясь разбудить кого-то:

— Герр генерал, русские перешли в наступление по всему фронту.

— Вот и отлично, — отозвался Дитм, потирая сухонькие руки. — Прикажите подать мне кофе… Мною заготовлен новый приказ по армии… Приказ, согласно которому офицеры допустят противника до наших передовых рубежей, и…

— Герр генерал, — вдруг выкрикнул адъютант, — первая линия нашей обороны уже прорвана!..

— Этого не может быть! — засмеялся Дитм. — Советую вам, адъютант, не нервничать. Наша оборона неприступна. Просто вы получили какие-то преувеличенные сведения!

— Но вы слышите, генерал?

— Слышу… Русские обнаглели, но я к этому привык.

— Тогда поднимитесь наверх, генерал, и вы увидите!

Командующий лапланд-армией подошел к двери, потом стал медленно подниматься по ступеням лестницы. И чем выше он поднимался, тем все грознее разрастался орудийный грохот, и там, на востоке — над Западной Лицей, — небо уже во всю ширь полыхало отсветами залпов…

Генерал невольно вздрогнул; его сердце, бившееся до этого резкими толчками, вдруг ударилось в ребра и — умерло. Точно такое же ощущение Дитм уже испытал однажды, еще молодым солдатом колониальных войск, когда прямо на него бежали, размахивая дубинами, дикари племен ова-гереро и хаукоин; трещали в ночи факелы, визжали стрелы, и фыркающие слоны глухо топтали землю…