Дмитрий Агалаков - Дар из глубины веков

«Велесовица» увидит свет спустя семь веков – во время Великой французской революции. Ее откроет молодой граф Павел Строганов – еще одна легендарная личность. Граф, один из самых богатых людей в России, примкнет к якобинцам и будет назначен первым библиотекарем революционной Франции! Он и найдет библиотеку Анны Ярославны. А вывезет ее в дипломатическом багаже коллекционер-уникум и чиновник посольства Петр Петрович Дубровский. Так «Велесова книга» вернется на родину и попадет в Санкт-Петербург. Затем ее владельцем станет еще один преданный своему делу коллекционер – Александр Иванович Сулакадзев. Как только норманологи XIX и XX веков не будут поливать его грязью, чтобы очернить перед историей! Потом «Велесовица» вновь почти на сто лет скроется от мира. И только для того, чтобы в 1919 году в разрушенной большевиками усадьбе дворян Задонских ее обнаружил полковник Марковского дивизиона Федор Артурович Изенбек. Но именно его друг Юрий Петрович Миролюбов, белый офицер, сделает великое открытие. Сколько подлой клеветы советские норманологи выплеснут и на него! А ведь этот человек работал не за деньги, не за чины и выгоды, а за идею. Вот его слова из письма белому генералу и ученому Куренкову: «Ваш отзыв о дощьках меня так обрадовал! Уверен, они важны для Русского Дела. Но если я и работал ради этого, то не потому, что искал какой-то “чести”, а потому, что это мой русский долг». Бескорыстный старатель, истинный патриот, долгие годы создававший копию «Велесовой книги», именно Юрий Миролюбов выпустит удивительную Жар-птицу на волю.

В XX веке эту книгу ждал воистину триумфальный путь! Сейчас она признана практически во всех славянских государствах. На Украине «Велесову книгу» изучают в высшей школе как древнейший памятник нашей истории. И только российское лобби норманологов всячески сопротивляется признанию древнейшего памятника. Но это и понятно: с признанием «Велесовой книги» их дипломы, кандидатские и докторские степени и тысячи книг, непростительно подло искажавшие русскую историю, придется отправить в утиль! Этого, пока живы, они допустить никак не могут.

Роман предназначен для самой широкой читательской аудитории, любящей отечественную историю и свой родной русский язык.

Дмитрий Агалаков

Россия вновь выбирала свой путь. И как и в прошлых веках, путь этот был кровавым и беспощадным. И оттого вновь побеждало зло. На великих просторах Евразии уже третий год шла братоубийственная война, именуемая гражданской. Она уносила миллионы и не жалела никого. Русские люди вновь, как и в былинные времена, остервенело уничтожали друг друга.

Но были и яркие проблески в этой войне. Весной-летом 1919 года Добровольческая армия Антона Ивановича Деникина одерживала победы на центральном направлении. 24 июня был взят важный город юга России – Харьков. Красные бежали. Белая армия стремительно освобождала обширную южнорусскую губернию…

Именно там, проходя по лесистым равнинам харьковской земли, артиллерийский Марковский дивизион под командованием полковника Федора Изенбека и вышел к разрушенной войной дворянской усадьбе. Был полдень. Всадники во главе с командиром остановились на пологом лесистом холме.

– Ваше благородие, может, дождемся нашей артиллерии да пальнем из батареи по усадебке? – предложил помощник Изенбека майор Чегаров. – Тут ведь красные на днях косой прошли, из господ никого не осталось…

– Думаешь, Павел Игнатьевич, залегли, ждут?

Майор пожал плечами:

– Да кто ж его знает! Видите, дымки? Стало быть, вчера тут все и было. А то и нынче утречком. Да хотя бы пулемет дождемся. Резанем по нехристям! Чем черт не шутит, Федор Артурович?

Два офицера, адъютант и вестовой смотрели с холма на усадьбу. Дворянское гнездо! Свитое прочно еще в прошлом девятнадцатом веке! Белокаменный дом с портиком и колоннами, длинные флигеля. Как, верно, хороша была эта усадьба прежде, вот так же, в начале осени, когда тут кипела жизнь, бегали детки в костюмчиках с белыми кружевными воротничками, сновали дворовые, мамки да няньки, когда хозяин сидел на террасе в плетеном кресле и курил трубку, а где-то под белым зонтиком мечтала о Петербурге изысканная хозяйка! Теперь это плетеное кресло, раздавленное, валялось у колоннады. Половина окон побиты. Парк перед усадьбой в дни войны захирел. Фонтан угас. У наяды голову как оторвало. Только фруктовые сады вдалеке и радовали глаз. А так – разруха кругом. Безлюдье.