Олег Капустин - Судьба генерала

— Давайте ещё прокатимся, пока папа не пришёл! — выкрикнула Наташа, счастливо смеясь, и кинулась вместе с Николаем обратно к горке.

— Николе хорошо, конечно, с такой барышней кататься, — завистливо пробормотал Мишка, шагая за парочкой.

— Не бурчи, Михаил, ты же знаешь, что Николенька любит её чуть ли не с младенчества, а тут такой случай подвернулся.

— Только вот что-то не очень заметно, чтобы Наташенька также любила Николая. На прошлом-то балу она вон как с флигель-адъютантами императора отплясывала, братишка к ней аж протиснуться не мог.

— Ну, что ж тут поделаешь, любит она повеселиться, не благородно ей пенять на это, — сказал Александр с видом знатока женских сердец, — все они такие резвушки-хохотушки.

Салазки снова ухнули с высоты. Сердце Николая бешено билось. Он целовал девичьи щёки, губы, что-то кричал, хватая широко открытым ртом ледяной воздух. Рядом с ухом звенел серебряный колокольчик Наташиного смеха. Почти час накатавшись всласть, молодёжь встретила двух Николаев Мордвиновых. Они шли обнявшись.

— Ты хороший парень, мон шер, — говорил заплетающимся языком адмирал. — Раньше мне казалось, что ты грубоват, но я был неправ. Ты настоящий русский человек, и я русский, поэтому нам так хорошо вместе, ну их к чёрту, всех этих англичан, французов, немцев, шведов…

— Батюшки светы, на кого же вы похожи, папа, когда же вы успели так надраться? — спросила, по-русски всплеснув руками, дочка.

— Твой папаша не надрался, а просто немного выпил, для разогрева, — поправил Наташу Николай Михайлович. Его носище светился малиново-сизым светом.

— Что же мы скажем маме? — горестно проговорила девушка.

— Скажем, что мы, русские люди, любим повеселиться на Масленицу. Ведь ещё святой Владимир сказал: «В питие есть веселие Руси». Впрочем, англичанам этого не понять, — махнул рукой адмирал и чуть не упал.

Когда вся честная компания подошла к карете, адмиральша встретила её руганью на трёх языках: на английском, французском и русском.

— Это что такое, я чуть не умерла здесь от волнения, дожидаясь вас обоих, а вы, Николя, заявляетесь через два часа пьяный вдрызг, как свинья. Хороший пример молодому поколению!

— Мама, братья Муравьёвы были так любезны, что нашли меня — я ведь чуть было не потерялась — и помогли мне добраться сюда благополучно, — протараторила Наташа, опустив шустрые глазки долу.

— А с тобой, голубушка, мы дома поговорим, — отрезала разъярённая мамаша. — Трогай! — крикнула сорвавшимся голосом кучеру.

Наташа помахала ручкой Николаю, улыбаясь устало и, как казалось молодому прапорщику, загадочно.

— Мы русские люди! — долетели до братьев крики адмирала из удаляющейся кареты. — Вам, англичанам паршивым, этого не понять!

— Славно погуляли, на то она и Масленица, чтобы уж повеселиться так повеселиться! — громко пробасил дядька Николай и добавил: — А этот морячок парень не такой уж говённый, в нём ещё осталась наша русская жилка.

Братья вздохнули и сначала хотели взять извозчика, чтобы отвезти дядю домой, в его дом, расположенный на Подгорной, около Смольного монастыря.

— Да вы что, племяннички, кто в Масленицу на извозчике-то ездит, берём «вейку»! — закричал дядька. Так назывались чухонцы, наезжавшие в эту разгульную неделю в большом количестве в Петербург на низких саночках, в которые были впряжены «шведки», лохматые бойкие лошадки. Дуги же и вся упряжь были увешаны бубенцами и развевающимися разноцветными лентами.

И они покатили по Невскому, лихо со звоном бубенчиков подпрыгивая на ухабах, чуть было не сталкиваясь с другими такими же «вейками», со свистом и женским визгом проносившимися мимо. В этот день молодые офицеры так и не добрались до своей казённой квартиры: разве можно было зайти на Масленицу к дяде Коле и выйти в этот же день из его дома на своих двоих?

Но всё хорошее заканчивается в жизни довольно быстро, и весёлая Масленица яркий тому пример. Не успели оглянуться братья Муравьёвы, как наступил Великий пост. Гвардия собиралась в поход. Матери и жёны провожали сыновей и мужей на войну. Не до веселья уже стало. Но молодёжь всё равно веселилась. Разве её удержишь?

— Наконец-то прочь скучную гарнизонную жизнь с её вечными вахтпарадами, караулами, застёгнутыми воротничками, эту каждодневную муштру и занудное чинопочитание, нас ждут биваки, ночи у костров в чистом поле и разгульная боевая жизнь! — разглагольствовали вслух молоденькие прапорщики и подпоручики. — Чего проще: скомандовал солдатикам — «Оружие к бою!», а потом лихо — «В атаку, за мной вперёд!», выхватил саблю или шпагу, пришпорил коня и — «Ура-а-а!». Вот это служба! А там, смотришь, и вакансий полковых на повышение видимо-невидимо! Ведь война же без потерь, известное дело, не бывает.