Олег Капустин - Судьба генерала

— Кто здесь, чёрт побери, корпусом командует: полковник Муравьёв или я, генерал от инфантерии Паскевич?

Когда лучи солнца, выглянувшего всего одним краешком из-за гор, окрасили алым светом всю степь, поросшую волнистым седым ковылём, батальоны 7-го карабинерного полка покидали живописный городок Гюль-Даг. Он уютно примостился у бурной речки, с шумом выкатывающейся из предгорий. В необъятной степи бег воды затихал, река разливалась и не спеша текла, извиваясь среди полей, рощ и солончаков. Здесь густо пахло нагретыми на солнце полынью и лебедой.

Батальонные колонны серо-белой змейкой выползали из предместья городка. Оно было сплошь хаотично застроено саклями с плоскими крышами. Домики, громоздясь друг на дружку, взбирались на соседние холмы. Над ними в бездонной высоте голубого прозрачного летнего неба парил степной ястреб. Он равнодушно наблюдал, как внизу мерно покачивается множество белых, выгоревших на солнце солдатских фуражек. Облака пыли, лениво, словно нехотя, поднимались над ними. Птице наскучило следить за медленным, но неуклонным движением людей и повозок внизу. Взмахнув крыльями, ястреб ринулся в открытую, залитую солнцем и росой степь. Вскоре солдаты, шагавшие по дороге, увидели, как большая птица, сложив крылья, упала куда-то за холмы, но тут же взвилась ввысь. В её лапах молодой бледный солдат, шагающий в середине колонны, рассмотрел кусочек рыжего меха.

— Хана суслику, отпрыгался, бедолага! — весело выкрикнул Андрей и утёр рукавом уже запылившейся рубахи бусинки пота на высоком лбу.

Рядом с ним шёл Александр Стародубскйй с ружьём на плече. А вслед за ротной колонной ехал на барской коляске Степан. Он с некоторым кавалерийским высокомерием поглядывал с облучка на шагающую рядом пехтуру.

— Господи, я опять в службу вступил, — ворчал старый солдат.

И вправду, отставной вахмистр быстро завоевал авторитет в карабинерном полку и даже стал негласным советником по хозяйственной части капитана Маклакова, командующего первой ротой второго батальона 7-го карабинерного полка. Солдаты обращались к Степану только по отчеству — Захарович. А он иногда позволял себе покрикивать даже на молоденьких господ офицеров, командиров взводов, которые часто с ним не только советовались, но и поручали под его команду своих солдат для проведения разных хозяйственных работ. Но и не только. Степан оказался великолепным мастером подготовки личного состава к различным смотрам и парадам. Сам командир батальона просил ветерана каждый раз, перед тем как предстать перед глазами начальства, окинуть своим орлиным взором роты и проверить внешний вид и выправку солдат. От вахмистра не укрывалась ни одна мелочь. Так что кроме полковника Муравьёва и умудрённый жизнью старый солдат простёр зонтик своего покровительства над разжалованным сиятельством и его приятелем-поэтом. И друзьям жилось в полку неплохо. Их особенно не перегружали службой. Поэтому у обоих было в достатке времени, чтобы одному писать стихи, а другому учить татарский и зубрить математику с картографией. Граф решил сдать экзамен на квартирмейстера сразу же, как только представится такая возможность. А теперь они шагали рядом в ротной колонне, поглядывая с любопытством по сторонам.

Несколько взмахов крыльев — и ястреб исчез со своей добычей, словно растворился в сине-сером жарком мареве, разливающемся над степью. Солдаты не видели, как птица опустилась неподалёку за холмами на каменную стелу старинного мусульманского кладбища. Зажав железными когтями суслика, она с наслаждением расклевала крючковатым клювом ещё трепещущую сочную плоть. Струйки крови потекли по извилистым буквам арабской вязи, покрывающей жёлто-серую поверхность надгробного камня, на котором была видна полустёртая временем и непогодой арабская надпись, гласившая: «Вечная память шахиду, воину-мученику…» — имя его уже нельзя было разобрать, и дальше: «…пришли неверные, и он в сражении умер достойно». Когда это было? Дата тоже стёрлась… Насытившись свежим мясом, ястреб взлетел навстречу уже поднимающемуся над равниной солнцу. Он не мигая смотрел на оранжево-золотой диск. В лучах восходящего светила птица виделась с земли кроваво-красным призраком, парящим над головами.

— Посмотри, Пахомыч, словно в крови степной разбойник-то выкупался! — толкнул Андрей шагающего рядом с ним ветерана с седеющими усами и погасшей трубкой в зубах.

Тот поднёс к глазам от солнца мозолистую ладонь и взглянул вверх.