Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

По просьбе Мерецкова Жданов пригласил в Смольный видных ленинградских учёных, инженеров, преподавателей из Военной академии связи во главе с профессором Изюмовым и объяснил им ситуацию с минами, сложившуюся на фронте.

— Нам нужны миноискатели, — заявил специалистам Мерецков. — Вы можете их сделать?

— Какой срок? — спросил Изюмов.

— Сутки! — ответил Жданов.

— Это немыслимо! — развёл руками профессор.

— Немыслимо, но надо сделать, — вмешался в разговор Мерецков. — От вашего изобретения зависит успех военных действий против финнов, миноискатель спасёт нам сотни, тысячи бойцов!..

К концу вторых суток первый образец миноискателя был у Жданова в кабинете. Военные сразу же испытали его в поле, одобрили и запустили в производство. Теперь впереди наступающих частей шли сапёры с миноискателями. При обнаружении вражеской мины в наушниках раздавалось гудение, после чего мину бойцы взрывали, затем сапёры шли дальше. Мороз порой достигал сорока пяти градусов, но наступление продолжалось. К середине декабря войска Красной Армии преодолели полосу обеспечения и с ходу атаковали линию Маннергейма, но безуспешно. Мерецков вынужден был отдать приказ приостановить наступление. Едва он прибыл в штаб 7-й армии, как из Москвы раздался звонок.

— Что там у вас случилось, товарищ Мерецков? — спросил Сталин. — Почему до сих пор не сокрушили линию Маннергейма?

Кирилл Афанасьевич объяснил, что орудия в 7-й армии малого калибра, они ведут интенсивный огонь, но доты и дзоты разрушить не в состоянии.

— И танки не могут вас выручить?

— Не могут, у них орудия ещё меньшего калибра, — ответил Мерецков. — Бьём по дотам и дзотам прямой наводкой, но безрезультатно. Снаряды не пробивают их.

— Вы можете на день-два прибыть в Москву? — спросил Сталин. — Оставьте за себя начальника штаба Чибисова, а сами вылетайте. Мы сообща обсудим этот вопрос.

Разговор в Кремле был не из лёгких, но Мерецков был доволен тем, что Сталин не горячился, не требовал от него «в пух и прах разнести линию Маннергейма», а безоговорочно принял его предложение — произвести в тылу финнов тщательную разведку, установить, где и сколько имеется дотов и дзотов и что они собой представляют. Единственное, о чём вождь попросил Кирилла Афанасьевича, — «форсировать разведку, достать хотя бы кусок бетона из разрушенного укрепления и прислать его в Москву». Мерецков заверил вождя, что всё это сделает. Слов на ветер он не бросал. Вернувшись в Ленинград, командующий вызвал в штаб военного инженера и группу сапёров и приказал им проникнуть в тыл финнов и осуществить разведку укреплений, что и было сделано за два дня. Кусок из подорванного дзота штаб отправил самолётом в Москву. Научно-исследовательский институт сделал анализы и сообщил: «Цемент марки „600“». Вот почему лёгкая артиллерия не пробивала бетон.

«Мне надо переговорить с начальником артиллерии Красной Армии Вороновым, он подскажет, как быть!» — решил Мерецков. Он позвонил в Смольный, куда поехал Воронов, чтобы переговорить со Ждановым по военным вопросам, и застал его там.

Через час возбуждённый Воронов вошёл в штаб 7-й армии. Мерецков пожал ему руку, буркнув: «Добрый день!», и протянул кусок цемента. Воронов повертел его в руках, потом прочёл заключение научно-исследовательского института.

— По укреплениям из такой высокой марки цемента надо бить из орудий большой мощности, — сказал Николай Николаевич. — Я вам их дам…

Артиллерию резерва главного командования калибром в 203–208 миллиметров доставили поближе к переднему краю и начали бить прямой наводкой по дотам и их амбразурам. Дело пошло на лад! Мерецков повеселел. Не теряя времени, он вызвал к себе командующего авиацией и дал ему задание сфотографировать с воздуха всю линию Маннергейма. Тот не сразу понял, для чего это необходимо.

— Надо срочно составить карту со схемой вражеской обороны, — объяснил ему Мерецков, — так что постарайтесь сделать чёткие, хорошо видимые снимки оборонительных сооружений врага!

После этого, имея на руках карту-схему, Мерецков подготовил и обосновал план прорыва линии Маннергейма. Показал его Жданову, затем доложил по ВЧ Сталину.

— Вылетайте в Москву, и мы обсудим ваш новый план! — коротко ответил вождь.

Садясь в самолёт следом за Ждановым, Мерецков сказал:

— Надеюсь, что в этот раз линию Маннергейма наши бойцы сокрушат! — Кирилл Афанасьевич сел напротив Жданова. Тому отчего-то было жарко, он вынул из кармана платок и вытер им лицо. — Хочу с вами, Андрей Александрович, посоветоваться, — вновь заговорил Мерецков. — До меня дошли слухи, что Генеральный штаб, в частности Борис Михайлович Шапошников, хочет предложить преобразовать Ленинградский военный округ в Северо-Западный фронт и вместо армейской наступательной операции проводить фронтовую. Как вы к этому относитесь?