Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

«Однако умён, глядит далеко вперёд», — невольно подумал нарком и, чтобы не заострять вопрос, добродушно произнёс:

— Всё это так, Кирилл Афанасьевич, но и мы не лыком шиты!

— Потому-то я и хотел бы знать состояние финской армии, её численность, как и чем она вооружена, — продолжал Мерецков. — Я был в разведуправлении, но полных данных о финской армии у него, к сожалению, нет. Может быть, есть что-то в штабе округа, а если тоже нет, будем с помощью разведки добывать эти сведения. И ещё один момент: хочу в деталях изучить финские военные сооружения на Карельском перешейке, известные под названием линия Маннергейма.

— Делайте всё, что сочтёте нужным, я готов поддержать вас во всём! — заверил его нарком.

От Ворошилова Мерецков уходил с двойственным чувством: с одной стороны, нарком прост и доступен в разговоре, не задирал нос, с другой — в военных вопросах он был слаб и ничего существенного предложить ему не мог, хотя и пытался. Как ни странно, но он всё ещё считал конницу чуть ли не главной ударной силой в предстоящих сражениях. Так или иначе, но Мерецков из этой беседы вынес одно: в Ленинградском военном округе не всё ладно. Последнее напутствие наркома — «Беритесь за дело засучив рукава» — тому свидетельство.

Кто был рад переезду в Ленинград, так это жена Кирилла Афанасьевича. Едва узнав о переезде, Дуня заявила, что наконец-то его посылают на службу в прекрасный город. Мерецков брился перед зеркалом, слушал её, но не комментировал. Он почему-то подумал о вожде… Направляя его в такой ответственный округ, Сталин так и не пригласил его на беседу, хотя по телефону кое-что сказал.

Позвонил первый секретарь Куйбышевского обкома партии Игнатов и попросил передать письмо первому секретарю Ленинградского обкома партии Жданову.

— Я готов выполнить ваше поручение, Николай Григорьевич, — ответил Мерецков. — Приезжайте в Ленинград, я встречу вас, погостите у меня, посмотрите, как я устроился. Жду!

С первым секретарём Куйбышевского обкома партии Игнатовым у Мерецкова сложились дружеские отношения, когда он был командующим войсками Приволжского военного округа. Николай Григорьевич откликался на все его просьбы, бывал на заседаниях Военного совета округа и помогал решать многие вопросы, особенно по обеспечению квартирами офицеров округа.

— Я очень жалею, что ты уезжаешь в Питер, — грустно сказал ему Игнатов. — Мало ты пробыл в округе, но что поделаешь, товарищу Сталину лучше знать, куда направлять на службу будущего полководца! Я-то тебя, Кирилл, не забуду. А ты?

— Я тоже, Николай Григорьевич, — отозвался Мерецков. — Человек вы душевный, а душевность сродни истинной храбрости. Я это ценю…

(Друг друга они не забывали. В 1961 году Игнатов стал Героем Социалистического Труда, и одним из первых его поздравил Кирилл Афанасьевич, в ту пору помощник министра обороны СССР по вузам. Поблагодарив Мерецкова за поздравление, Игнатов шутливо заметил: «Ты. Кирилл, маршал, и как бы я ни трудился, такое звание мне никто не присвоит!» На что Мерецков тоже в шутливом тоне ответил: «А зачем тебе, Николка, ждать, кто о тебе позаботится? Ты же Председатель Верховного Совета РСФСР, неужто не можешь себя наградить, так, в порядке исключения?..» — А. 3.).

Приняв военный округ, Мерецков доложил об этом шифровкой наркому обороны, а на другой день навестил первого секретаря Ленинградского обкома партии Жданова, который занял этот пост после трагической гибели Кирова. К тому же Жданов одновременно являлся и секретарём ЦК ВКП(б), а с марта 1939 года — членом Политбюро. Жданов играл большую роль в повседневной жизни северо-запада, и Мерецков не мог это не учитывать. Беседа у них состоялась тёплая и дружеская. Андрей Александрович ценил военный талант Кирилла Афанасьевича и надеялся, что с его приездом в Ленинград военный округ будет в надёжных руках.

— Кроме всех моих должностей, я член Военного совета округа, так что рассчитывайте на мою помощь, Кирилл Афанасьевич, — улыбнулся Жданов, ущипнув свои ухоженные усы. — Я часто езжу в Москву, так что, если меня не будет на месте, решайте неотложные вопросы с секретарём горкома партии Александром Кузнецовым и вторым секретарём обкома партии Терентием Штыковым. У меня сегодня в семь вечера совещание с ними, приходите, и я вас познакомлю.

— Добро, Андрей Александрович. — Мерецков встал. — Товарищ Сталин говорил мне, чтобы я держал контакт с вами, поэтому очень надеюсь на вашу помощь. У меня ещё дело к вам. — Он вынул из папки запечатанный конверт. — Первый секретарь Куйбышевского обкома партии Игнатов попросил вручить его вам лично. — Кирилл Афанасьевич отдал письмо Жданову.