Милослав Стингл: Тайны индейских пирамид

Так что независимое «королевство» старейшины рода Торрес принадлежит теперь прошлому. Но я оказался здесь не ради дона Себастьяна. Я хочу познакомиться с памятниками Ла-Венты. Важнейший из них - заметная издали остроконечная пирамида - еще остался. Медленно поднимаюсь по дорожке, вытоптанной в скате древнейшей пирамиды Америки. Я привез с собой детальный план этого объекта, сделанный в 1968 году группой профессора Хейзера из Калифорнийского университета. На плане мне сразу бросается в глаза неправильная геометрическая форма этой самой замечательной ла-вентской достопримечательности. Я видел другие американские пирамиды и знаю, что все постройки такого рода, которые я до сих пор посетил (за исключением пирамиды Куикуилько), имеют и плане приблизительно правильную геометрическую форму квадрата или четырехугольника. Между тем план Хейзера демонстрирует постройку, горизонтальная проекция которой более всего напоминает распустившийся цветок лотоса. На тронутой эрозией поверхности пирамиды я действительно наблюдаю «лепестки» и «впадины». Пока не понимаю, почему это так. Первым делом решаю подняться на вершину и только там, в тишине, пробую поразмыслить. На вершине пирамиды, во времена Стирлинга покрытой тропическим лесом, сейчас растут лишь низкие кусты. И у меня очень удобный пункт для наблюдения.

Я пытаюсь увидеть с высоты и другие памятники древнего города. Однако даже следы от развалин в значительной мере закрыла бетонная плоскость аэродрома. Еще до того, как это сооружение построили, все, что можно было перевезти, перевезено с острова в столицу Табаско - Вилья-Эрмосу и в местном Археологическом парке реконструировано заново.

И вот я вновь отправляюсь в путь и вскоре уже прогуливаюсь вокруг тех фантастических памятников, которые Мэтью Стирлинг открыл на острове Торреса. Однако вернемся к 1940 году. Руководствуясь путевой картой Лафаржа и Франца Блома, дон Матео в дебрях джунглей, у впадения в реку Тоналу ее притока Бласильо, действительно нашел остров Себастьяна Торреса.

Глава маленькой деревни встретил иностранца без особого воодушевления - а иностранцами считались на острове все, кто сюда приезжал, хотя бы с противоположного берега реки. Для такого отношения к пришельцам у Себастьяна Торреса имелись основания. Здесь побывала шайка бандитов, которым Торрес попытался оказать сопротивление. Бандиты тяжело ранили его, а обоих сыновей убили. Жены Торреса, к счастью, не было дома. И когда «хозяин острова» выздоровел и оправился от бандитского нападения, он произвел на свет новых сыновей. Те привели на отцовский остров жен, и свободная индейская община посреди болот жила спокойно, без контактов с внешним миром.

И вдруг на острове Себастьяна Торреса вновь появляется чужеземец и прямо под убогой хижиной старейшины рода легко и как бы мимоходом обнаруживает древний город Нового Света.

Те десять дней, которые дон Матео уделил Ла-Венте, дали такие же богатейшие результаты, как и все прочие экспедиции и путешествия Стерлинга. Один из зятьев Себастьяна Торреса изо дня в день сопровождал дона Матео в странствиях по сельве, со всех сторон наступающей на хижину старика, и показывал американскому гостю разные большие камни. И какие камни! Во время первого обхода дон Матео осмотрел те шесть объектов, которые уже описали датский инженер Блом и американский профессор Лафарж. А за девять оставшихся дней он нашел и сфотографировал еще четыре каменные головы (гигантские головы, следовательно, имеются не только в Трес-Сапотесе, но, очевидно, на всей этой территории), великолепный алтарь, замечательно сохранившуюся стелу и несколько более мелких предметов.

С такими вот результатами после коротких десяти дней возвратился Стирлинг в Трес-Сапотес, а затем в Вашингтон. Поэтому ему нетрудно было получить средства на новую экспедицию. Не прошло и года после раскопок в Трес-Сапотесе, как экспедиция Стирлинга снова покинула Вашингтон. На этот раз она, конечно, направилась в Ла-Венту. Почти все из того, что нашли на острове Себастьяна Торреса первая и последующие ла-вентские экспедиции, ныне сосредоточено в Археологическом парке Ла-Вента в Вилья-Эрмосе. И вот я прохожу мимо стел, гигантских каменных голов и великолепных алтарей.

Со всех сторон на меня смотрит стилизованный ягуар, которому этот странный город, очевидно, был посвящен. Я не перестаю удивляться. Это своеобразное могучее искусство уже на первый взгляд отличается от изысканной, почти барочной утонченности майяских произведений. Но столь же мало общего у него и с искусством собственно Мексики, с Теночтитланом, с тольтеками, с воинственными ацтеками.