Сергей Нечаев - Польская супруга Наполеона

И прибавил, понизив голос:

– Это не такой счет, который оплачивают по выполнении сделки – платить надо вперед».

Естественно, все это свидетельство самой Марии Валевской. Никто другой этих слов не слышал и не мог слышать. Однако все вокруг увидели, что молодая графиня вдруг вся вспыхнула, а ее щеки стали пунцовыми. Положение ее становилось просто отчаянным. Теперь она в еще большей степени стала объектом пристального внимания всех собравшихся. Дамы, естественно, о чем-то зашептались, прикрывшись веерами.

Когда танец кончился, Наполеон проводил Марию Валевскую на место, поклонился и, многозначительно взглянув, произнес:

– Надеюсь, это не последний наш танец.

Молодая женщина ничего не ответила, а Наполеон развернулся на каблуках и вышел. Через несколько минут он покинул бал.

Каждый из писавших когда-либо о Марии Валевской описывает эту сцену по-своему. Фредерик Массон, в частности, пишет:

«Он приближается к ней; соседки толкают ее локтями, чтобы она встала; и, поднявшись, страшно бледная, с опущенными глазами, она слышит: „Белое не идет к белому, сударыня“. Говорит он очень громко и прибавляет почти шепотом: „Я имел право ждать иного приема после…“ Она ничего не отвечает. Он смотрит на нее с минуту и идет дальше. Через несколько минут он уходит с бала».

Гертруда Кирхейзен обходится без прямой речи:

«На этом балу Наполеон мало говорил с Марией Валевской, хотя и танцевал с ней одну кадриль. По своему обыкновению он спросил ее имя, фамилию, кто ее муж и так далее и, наконец, сделал замечание по поводу платья. Он нашел, что белый тюль недостаточно выгодно выделяется на белом атласе. Мария отвечала на все вопросы с неподражаемой грацией и природной застенчивостью, что бесконечно восхищало императора… Пока он говорил с министрами и сановниками о политике и делах, его мысли неотступно витали около нее. Он видел только ее, он слышал только ее кроткий нежный голос, произносивший с милым чужестранным акцентом французские слова, и ее робкий, мелодичный смех».

Фраза о белом на белом достаточно странна. Общество, следившее за каждым словом императора, разбилось на группы: все торопились рассказать, что говорил Наполеон той или иной даме, но особенно всех интересовало, что он сказал графине Валевской? Никто не мог понять, что означала эта его громко сказанная фраза. Вероятно, в ней крылся какой-то особый смысл. Или император просто хотел отметить, что белое на белом недостаточно эффектно смотрится. А что это была за фраза, сказанная потом так тихо, что даже наиболее близко стоявшие услышали лишь что-то о каком-то приеме? А может быть, об ожидании приема? Или иного приема? Но после чего? Все терялись в догадках…

Если рассуждать о фразе «Белое не идет к белому» отстраненно, то это было откровенное проявление невоспитанности. Но не в случае с Наполеоном. В его характере резко выделялась крайняя строгость по отношению к окружающим и к самому себе. Он всегда был образцом для других, но, к сожалению, недосягаемым. Его же отношение к окружающим очень часто отличалось грубостью и резкостью. Но для него это не было невоспитанностью; скорее, это было тем, о чем говорил Сенека, утверждавший, что не бывает великого гения без некоторой доли безумия.

После ухода Наполеона измученная Мария тоже пожелала вернуться домой и только в карете смогла вздохнуть с облегчением, думая, что продолжения не последует.

Как же она ошибалась.

Ее муж, радостно возбужденный, сообщил ей, что они вновь приглашены на обед, где также будет присутствовать император.

– На этот раз, – сказал он, – ты наденешь более изысканный туалет. На балу твой наряд не понравился императору. А для меня угодить ему – огромная честь.

Мария охотно дала бы старику-мужу пощечину, но смогла только в сердцах стукнуть кулачком по подлокотнику сиденья в карете. Как только они приехали, она вбежала в дом и укрылась в своей комнате.

Одна варшавская газета поместила потом краткое описание прошедшего бала:

«В субботу 17-го дня сего месяца император присутствовал на балу у князя Поятовского, во время которого танцевал контрданс с супругой ясновельможного пана Анастаза Валевского и весело развлекался во время пребывания там».

Принимавшая участие в празднестве Анна Потоцкая высказывается пространнее и менее официально:

«Это было одно из интереснейших зрелищ, на котором я когда-либо присутствовала. Император танцевал кадриль с графиней Валсвской, что послужило потом поводом к их связи.