Юрий Мартыненко: Сквозь седые хребты

Помнишь, в тот свой приезд ты чуть было не высказал, как я после догадалась, своего намерения предложить мне руку и сердце? Ты, должно быть, решил, что подобным образом сможешь исправить положение? Что знают о наших внутренних мыслях маменька с папенькой? Чего бы стало достаточно для нашего благословения? И едва ли, только не обижайся, я давала повод для подобных изъяснений. Только, прошу, не огорчайся сей моими личными раздумьями на этот счет. Не думай ничего худого. Ты добрый и сильный, хороший человек. И сам в этом еще не раз убедишься. И сумеешь поступить, как подскажет разум. Прости за сумбур. Мысли мои совершенно завертелись в непонятном подспудном вихре…

Верно, ты будешь по приезду из Вятки в Петербурге еще? С этой надеждой отправляю письмо по настоящему адресу. Ирина».

Алеша перечитал послание еще и еще.

…Последняя встреча была короткой. Ирина в сиреневом платье. Ее любимый цвет особенно шел к голубым глазам и русской тугой косе. Алеша сидел в глубоком плетеном кресле и неотрывно смотрел на нее. Он старался улыбнуться, подавляя грусть.

За тонкой ширмочкой она примерила шляпку, глянула в зеркало. Тихо попросила:

– Побудем в саду… На нашем месте…

На перильца беседки садились бесшумные бабочки. Влюбленные тесно прижались друг к другу. Родители снова в отъезде. Нинэль убирается в доме. Павлушка с дядькой-смотрителем с утра на рыбалке. Удят карасей.

Терпкий запах переспевшей вишни. Склонились гроздьями темно-бордовые вишенки. Алеша Покровский и Ирина Потемкина сидели вместе, по-прежнему крепко держась за руки. И мир объединился для них в этой платонической близости. И расширялись горизонты их теперешнего бытия. И оба, конечно, не знали, что сейчас расстаются не только друг с другом, но и с юностью…

«В начале 20-го века гигантские районы Западной и Восточной Сибири, Дальнего Востока оставались в социально-экономическом, политическом и культурном отношении отсталыми окраинами Российской империи, оторванными от ее Европейской части. В более или менее хозяйственный единый механизм Россия превращалась по мере развития транспорта, и в первую очередь, железнодорожного. Во второй половине 19-го века рельсовые магистрали прорезали в разных направлениях Европейскую часть России. В конце 19-го – начале 20-го века, когда потребности развития российского капитализма чрезвычайно обострили проблему освоения новых территорий, назрела необходимость строительства рельсового пути через Сибирь. Транссибирская магистраль была призвана открыть Сибирь для русского капитализма. Ее постройка диктовалась и внешнеполитическими целями царского самодержавия – стремлением укрепиться и экономически, и политически на Дальнем Востоке.

В 1857 году генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев-Амурский поставил вопрос о строительстве железной дороги на сибирских окраинах России. Он поручил военному инженеру Д. Романову провести изыскания и составить проект сооружения железной дороги от Амура до залива Де-Кастри. В 50—70-х годах 19-го века русские специалисты разработали ряд новых проектов строительства железнодорожной магистрали в Сибири, но все они не нашли поддержки у царского правительства, которое лишь в середине 80-х годов 19-го века приступило к решению вопроса о Сибирской железной дороги.

Много вариантов строительства и финансирования дороги выдвинули представители иностранного капитала. В 1857 году американец Коллинс обратился к царскому правительству с предложением построить магистраль от Иркутска до Читы. В 1858 году англичане Моррисон, Горн и Слейг изъявили готовность учредить акционерную компанию для строительства железной дороги от Нижнего Новгорода до Татарского пролива. В 1890 году американский генерал Беттерфильд обратился в Министерство финансов России с предложением образовать комитет для постройки и эксплуатации Сибирской железной дороги на основе гарантии царским правительством в течение восьмидесяти лет доходов от облигаций американской компании и беспошлинного ввоза американских материалов. Правительство Росси, опасаясь усиления иностранного влияния в Сибири и на Дальнем Востоке, отклонило предложения иностранных капиталистов и их промышленных компаний, решив построить дорогу на средства казны, в чем, прежде всего, были заинтересованы фабриканты и заводчики Юга и Урала.

В 1887 году под руководством инженеров Н. П. Меженинова, О. П. Вяземского и А. И. Урсати были организованы три экспедиции для изыскания трассы Среднесибирской, Забайкальской и Южно-Уссурийской железных дорог, которые к 90-м годам 19-го века в основном завершили свою работу. В начале 1891 года был создан Комитет по сооружению Сибирской железной дороги. Это великое народное дело должно осуществляться русскими людьми и из русских материалов.