Михаил Ишков: Адриан

Битым оказался не Македонец, а персидский царь. Парфяне отлично выучили урок и на этот раз применили иную тактику: сначала поспешное, напоминающее бегство отступление, заманивание врага на незнакомую ему местность, затем партизанская война в тылу и только потом, при благоприятных условиях, генеральное сражение.

Траяну было за что упрекнуть себя. Он почему-то решил, что Хосрой повторит ошибку Дария, а ведь изменение тактики парфян просматривалось уже во время войны с Крассом8.

Ошибки ошибками, у кого их не бывает, однако итоги подводить рано. Сила, сосредоточенная в руках императора, способна сломить сопротивление любого противника. Ресурсы Рима неисчерпаемы. Огорчала только необходимость отложить на неопределенное время поход в Индию.

В последнюю очередь Адриан перечислил меры, которые следует принять для скорейшего подавления восстания. По своему обыкновению воспитанник не забыл пронумеровать их.

«Прежде всего, – писал наместник, – 1) необходимо перегруппировать силы и на время оттянуть легионы ближе к Евфрату; 2) акцент в подавлении восстания сделать на политические, а не на карательные меры; 3) желательно отменить дополнительный налог на еврейские общины, наложенный в новых провинциях [19] Так называемый Fiscus Judaisus. ; 4) необходимо дать иудеям надежду на восстановление разрушенного божественным Титом Иерушалаимского Храма».

«Эти безумцы, – добавлял Адриан, – до сих пор тешат себя надеждой на приход некоего пророка, которого они называют “мессией” и который освободит их от римских волков, ибо их мудрецы пишут, что “плоды полей их на глазах у них съедают чужие”. Пусть великодушный разрешит им поклоняться своему Богу по своим законам, по крайней мере, в том объеме, который допускал парфянский царь».

В самом конце Адриан упомянул о необходимости немедленно начать переговоры с Хосроем.

«Лучше договориться и обеспечить свой тыл, чем постоянно ждать удара в спину. Нам жизненно важно выяснить, на каких условиях можно прийти к согласию. При любом исходе переговоры дадут выигрыш во времени и позволят точнее оценить обстановку и вычислить тех в стане врага, кто недоволен Хосроем».

Чтец замолчал, опустил пергамент и глянул в сторону императора.

– Все? – спросил Траян.

– Да, наилучший.

В следующее мгновение заговорили все разом. Шагнувший вперед Лузий Квиет выразил особое возмущение предложением наместника Сирии начать переговоры с Хосроем.

Император хмуро глянул на него.

– Ты полагаешь, что в нынешних условиях это будет расценено как признание нашего поражения?

– Ты, непобедимый, как всегда, зришь в корень. Даже оговорка наместника насчет выигрыша времени и более солидной подготовки к походу не спасает положение. Если мы быстро и беспощадно не справимся с мятежниками, о каком продвижении в сторону Индии может идти речь?

Длиннорукий мрачный Цельз обратил внимание императора на попытки наместника свести действия против непокорных к «увещеванию» врага.

– Как лицо государственное, – заявил бывший консул, – я обязан предостеречь тебя, владыка, насчет предложений, сделанных наместником Сирии, об изменении отношения к иудейским общинам и их культу. Немыслимо предоставить подобную привилегию одному, к тому же низшему, грязному и безумному племени. Коренное население империи, особенно римляне и греки, воспримут это решение с недоумением. Римская власть никак не может допустить отправление еще одного религиозного культа, помимо признанных государством.

Его поддержала большая часть собравшихся. Цельз далее заявил, что никто не запрещает евреям поклоняться своему Богу, но при этом они обязаны выполнять общие для всех подданных Рима эдикты, обязывающие их участвовать в торжественных обрядах, посвященных божественным Юлию и Августу.

– …если подобное условие, – он повысил голос, – является хорошей острасткой для расплодившихся как тараканы христиан, почему евреи должны получить послабление в этом вопросе?

Далее заговорили все, наперебой, взахлеб и страстно. Многих покоробил скрытый призыв отложить поход в Индию.

Кто-то в запале выкрикнул:

– Адриан предлагает не отложить, а просто-напросто забыть о нем!

Но более всего участников совета возмутила попытка наместника Сирии противопоставить свой взгляд на цели и задачи восточного похода общепринятому, взвешенному, так трудно выработанному мнению о необходимости создать на востоке непробиваемое для окружавших Рим врагов предполье. Расправа с восставшими – дело нескольких недель, может, месяцев, заверяли они императора, после чего их ждет великое предприятие.