Луиза Мюльбах: Шестая жена короля Генриха VIII

– Ну а после его смерти, дитя? Ведь с того дня протекли годы, Кэт! Ну скажи, умоляю тебя, Кэт, скажи правду, только самую чистую правду! Разве ты ни разу не любила после смерти твоего мужа?

Король смотрел на жену с видимым страхом и с громадным напряжением искал ответа в ее взоре. Но она не отвела от него своих глаз и сказала ему с очаровательной улыбкой:

– О, еще до недавнего времени, еще несколько недель тому назад я частенько плакала над собой в отчаянии от одиночества и холода моего существования. Мне так хотелось вскрыть свою грудь и поискать там, где же потерялось сердце, которое оставалось равнодушным и холодным и не выдавало мне горячим биением своего существования. О, ваше величество, я тосковала над собой и в своей безумной торопливости уже роптала на небеса, лишившие меня благороднейшего преимущества женщины, а именно: прекраснейшего права и способности любить!

– Ты говоришь, Кэт, что это было с тобой вплоть до недавнего времени? – с испугом спросил король.

– Да, ваше величество, вплоть до самого дня, в который вы оказали мне честь впервые заговорить со мной!

Король слегка вскрикнул и, порывисто прижав Екатерину к себе, спросил:

– Ну а с тех пор, скажи мне, мой маленький, нежный голубок, бьется твое сердце?

– Да, ваше величество, оно бьется, о, так бьется, словно хочет разорваться! Когда я заслышу ваш голос, когда я вижу ваш облик, то мне кажется, что холодная жуть насквозь пронизывает меня всю и вся кровь приливает к сердцу. Мне кажется, будто мое сердце заранее чувствует ваше приближение, еще до того, как глаза видят вас. Ведь еще пред тем, как вы входите ко мне, я чувствую особенный трепет сердца и дыхание спирает в моей груди; и когда это случается, я всегда знаю, что вы приближаетесь ко мне и что скоро ваше присутствие освободит меня от этого напряженного состояния. Когда вас нет со мной, я думаю о вас, а засыпая, вижу во сне только вас одних. Скажите же мне, ваше величество! – ведь вы знаете все! – скажите, люблю ли я вас?

– Да, да, ты любишь меня! – воскликнул Генрих, почувствовавший себя, благодаря такому неожиданному признанию, юношески пылким. – Да, Кэт, ты любишь меня, и если я смею верить твоим нежным признаниям, то я – твоя первая любовь! Повтори мне еще раз: ты была лорду Невиллю только дочерью и больше ничем?

– Больше ничем, ваше величество!

– И у тебя никогда не было любовников?

– Никогда, ваше величество!

– Так неужели же должно исполниться счастливое чудо! Неужели же я женился не на вдове и сделал королевой чистую девушку? – воскликнул Генрих.

Под взором пламенных страстных глаз короля Екатерина потупилась, и глубокий румянец залил ей лицо.

А король, бурно прижимая ее к своей груди, воскликнул:

– О, вот женщина, которая краснеет от стыда!.. Что за очаровательное зрелище!.. Ну разве же все мы, даже не исключая и королей, не являемся глупыми, близорукими людьми! Чтобы не обрекать и своей шестой жены кровавой плахе, я, не доверяя похотливой испорченности вашего пола, избрал себе в жены вдову, а эта вдова, по счастливой случайности, осмеивает новый закон [1] После того как была доказана неверность и порочность Екатерины Говард, за что ей пришлось заплатить жизнью, парламент издал закон, гласивший, что если король и его наследники собираются жениться на женщине, которую считают девственницей, и она таковой не окажется, но в этом ему не признается, то таковое ее преступление считается государственной изменой, причем ее сообщниками считаются все те, кто знал об этом и не донес. мудрого парламента и исполняет то, чего даже не обещала. Подойди ко мне, Кэт, дай мне поцеловать тебя! Ты открыла сегодня предо мной счастливую, сияющую будущность и приготовила мне неожиданную гордую радость. Благодарю тебя за это, Кэт, и да будет моим свидетелем Матерь Божия, что я никогда не забуду этого! – Он снял с пальца драгоценное бриллиантовое кольцо, надел его ей на палец и затем продолжал: – Пусть это кольцо будет тебе напоминать о настоящем часе, и если ты когда-либо обратишься ко мне с какой бы то ни было просьбой и покажешь это кольцо, то я исполню ее.

Он нежно поцеловал супругу в лоб и хотел крепче сжать ее в объятиях, как вдруг снаружи донеслись приглушенная дробь барабанов и звон колоколов.

Генрих вздрогнул и выпустил Екатерину из своих объятий. Он прислушался: бой барабанов продолжал звучать, время от времени издали доносились всплески шума, напоминавшего морской прибой и, очевидно, производимого большой массой народа.