Филипп Ванденберг - Наместница Ра

– Мин во мне, – заплетающимся языком едва выговорил хорошо набравшийся фиванец. – А в тебе? – Это означало не что иное, как «Давай позабавимся вдвоем!»

Однако закутанная в покрывало госпожа и ее пожилая спутница, не удостоив пьянчужку ответа, просто свернули с пути. Это были Хатшепсут и Сат-Ра, скрывавшие свои лица.

– Лучше бы мы позвали провидца во дворец! – шепнула царица на ухо кормилице.

– Тогда завтра даже дети от верхних порогов до дельты судачили бы об этом, будь уверена. Впрочем, мы уже пришли.

Сат-Ра толкнула калитку во внутренний двор. Утки и индюки бросились врассыпную, а им навстречу вышел худосочный человечек – провидец Перу.

– Я привела к тебе госпожу знатного происхождения, – едва слышно промолвила Сат-Ра, будто в темном дворе за ними могли шпионить невидимые соглядатаи. – Мин не обошел госпожу своей милостью и вздул ее живот. И вот теперь она спрашивает тебя, ожидать ли ей наследника.

Перу понятливо кивнул и пригласил обеих женщин в скромно обставленное жилище, посередине которого находился зеленый бассейн с красными золотыми рыбками и лазоревыми абидосскими. Хатшепсут и кормилица опустились на подушки, Перу стал на колени по другую сторону бассейна. Два масляных светильника едва освещали помещение.

Сосновой лучиной провидец накалил какие-то коричневые зерна, от которых повалил едкий дым. Глубоко вдохнув этот чад, Перу забормотал:

– О, Бес с двумя змеями, ты, охраняющий жизнь в этой жизни, дай ответ!

Он устремил взгляд в зеленый бассейн, где плавало отражение закутанной царицы, которое со всех сторон то и дело пересекали красные и синие рыбки. Перу тяжело дышал. Опершись на тонкие руки, он склонил голову к воде, словно собирался напиться. Медленно, как мельничное колесо, поднимались его веки. Вдруг провидец закинул голову, так что в открытых глазах остались видны лишь белки. Хатшепсут затрепетала. А он заговорил срывающимся голосом:

– Вижу, две женщины рожают в один час. Та, что с золотом, порождает льва; та, что с камнем, производит на свет кошку.

Едва закончив пророчество, обессиленный провидец погрузился в себя. Хатшепсут и Сат-Ра недоуменно переглянулись.

На обратном пути обе пытались растолковать значение предсказания. В конце концов Хатшепсут решила, что «женщиной с золотом» может быть только она.

– Ну какая женщина во всем царстве имеет золота больше, чем я? – подытожила она.

– Конечно, – подхватила Сат-Ра, – а лев – это фараон. Ты дашь жизнь наследнику престола, дабы жил он вечно!

Хатшепсут и кормилица обнялись.

– Надо принести Мину благодарственную жертву.

– О чем ты задумалась? – спросила Сат-Ра явно озабоченную царицу, когда обе уже сидели в покоях дворца.

– Меня мучает мысль об отце моего ребенка.

– Тутмос?

Хатшепсут пожала плечами.

– Так, значит, Сененмут!

Хатшепсут молчала.

– Признайся, ты ведь любишь этого Сененмута!

– Он променял меня на простую солдатскую потаскуху! Меня, царицу!

Сат-Ра погладила Хатшепсут по голове.

– В постели нет цариц. В постели ты всего лишь женщина со своими слабыми и сильными сторонами, с достоинствами и недостатками.

И Хатшепсут вдруг почувствовала себя маленькой беззащитной девочкой. Разрыдавшись, она упала на грудь кормилице, как всегда делала, когда была ребенком.

– Надо сказать Сененмуту, – всхлипывала царица, – надо сказать ему об этом. Он сейчас в каменоломнях у порогов Нила. – Ее тело снова содрогнулось от рыданий.

– Но ведь ты не знаешь наверняка, он ли отец ребенка. А может, это все-таки Тутмос?

Хатшепсут воскликнула:

– Да пойми ты, я чувствую, чувствую это!

Сат-Ра немного помолчала, а потом сдержанно заметила:

– Сененмут здесь, в Фивах.

Царица затаила дыхание.

– Тутмос повелел ему явиться. Он желает взять его в поход против азиатов.

– Но Сененмут не обучен быть воином! Его орудия – мелок и отвес, с ними он обходится ловчее, чем с копьем и кинжалом!

Сат-Ра смущенно отвела глаза.

Тут Хатшепсут вскочила, подобрала подол длинного калазириса с множеством складок и побежала через тускло освещенную колоннаду к покоям царя.

Тутмос сидел за мраморным столом, на котором были разложены карты и свитки папируса. Здесь же находились визирь Сенземаб, начальник войск Птаххотеп, управитель дома Минхотеп и писец Неферабет.

– Война – дело мужчин, – изрек фараон, увидев запыхавшуюся Хатшепсут. – И женщине здесь не место.

– Однако мужчины, которых ты ведешь в поход, все еще дело женщин, – надменно возразила царица супругу и жестом велела советникам оставить их наедине. Склонившись, вельможи удалились.