Олег Гончаров: Ночь Сварога. Полонянин

– Пойдем, – говорит. – Мешать ей не будем.

Вышли мы из шорни. Он за собой осторожно дверь прикрыл.

– Ты когда приехал-то? – спросил я, потирая шею.

– Только что. Коня на конюшню завел. Про Дарену спросил, а мне Кветан говорит, мол, с Добрыном она, в шорне. Вот и досталось тебе ни за что, ни про что, – а сам мне в глаза посмотрел.

Пристально так. Точно выпытывая – было чего, или не было?

– Да, удружил мне старшой, – выдержал я его взгляд. – А ты тоже хорош. Так и угробить можно.

– Ну, да ладно, – похлопал он меня по плечу.

Поверил?

Кто его разберет, что у него на уме? Однако слепому ясно – между варягом и девкой шутоломной Леля 2 2 Леля – Богиня нежности, крылатая помощница (по мнению некоторых исследователей – дочь) Богини любви Лады. крылами своими махнула…

Вот ведь, как Доля с Недолей порой нить судьбы вьют. Сами крутят веретено, и сами же над работой своей потешаются.

Нитка черная…

Нитка белая…

И вчера еще дочь Любояра-коваля ножом вострым пыталась сердце варяжское пробить, а сегодня это же сердце тоской любовной иссушает. И понимает Свенельд, что не пара ему Дарена.

Однорукая…

Полоумная…

На варягов сердитая.

Гонит он ее из дум своих. Сам сломя голову прочь бежит. Жизнь свою, словно коня, пришпоривает. Злится и на себя, и на нее, и на весь Мир.

Только что он поделать может? Вошла в сердце заноза, и не вынуть ее. Ни иглой, ни клещами железными. Стонет душа. Кровью обливается. А Доля с Недолей, знай, судьбу завивают.

Нитка белая…

Нитка черная…

Даже жалко его. И себя жалко. Ведь я такой же.

Любовью раненый…

Пусто на конюшне. Считай, что все денники пустые. Один Буян овсом хрумкает – старый мерин, для нужд хозяйских оставленный. И конюхи со старшим во главе кто куда разбежались. В щели забились, спасаясь от воеводина гнева. Тихо вокруг, только крысы в яслях шуршат.

– Эй, Кветан! – позвал воевода.

Тишина в ответ.

– Спрятался, кислый хрен, – стукнул кулаком по деревянной перегородке Свенельд. – Тогда ты ответь, – обернулся он ко мне. – Готовы ли вы? Ольга со Святославом на подходе. Малая с Большой дружиной под Любичем встретились, и я сюда поспешил, чтоб дворню предупредить.

– Мы-то готовы, – ответил я. – Закрома полные. Крышу подновили, ворок 3 3 Ворок – загон под открытым небом, обнесенный жердями, где летом ночуют кони и другой домашний скот. новым забором обнесли, отаву 4 4 Отава – трава выросшая на месте покоса. выкосили. Сена до весны хватит. Пока табун на выгоне будет, а как снег ляжет, так сюда перегоним.

– Сам траву косил? – спросил воевода.

– Кто ж меня из града выпустит? – пожал я плечами. – Княгиня велела меня дальше ворот не пускать.

– Правильно велела, – усмехнулся Свенельд. – За стенами не спокойно. А нам отец завет дал, чтоб тебя, как зеницу ока, берегли.

Ну, что на это сказать? Да и стоит ли?

– Что про своего не спрашиваешь? – варяг пинком поддал крысу, выскочившую на проход.

Та с визгом взвилась в воздух, шмякнулась о стену и затихла.

– Что-то больно много их развелось, – сплюнул воевода на окровавленный трупик.

– Много, – кивнул я. – Они двух котов сожрали не подавились. Мы уже крысюка 5 5 Крысюк (крысиный король) – старинный способ борьбы с крысами. В железную бочку сажают несколько крыс. Не кормят их, а дают только воду. Сбесившиеся от голода крысы начинают жрать друг друга. Когда остается самая сильная, ее выпускают. Эта крыса начинает уничтожать своих соплеменников. Оставшиеся в живых грызуны сбегают и долго не возвращаются в это место. выкармливаем.

– Давно?

– Третью седмицу. Из десяти трое осталось.

– Забавно, – улыбнулся Свенельд. – Надо будет посмотреть. А эту дохлятину убери, – и варяг пошел к выходу из конюшни.

Я сжал зубы, нагнулся, подцепил трупик за хвост и поспешил за воеводой.

– Так как там отец?

– Жив Малко. Чего ему сделается? – бросил через плечо Свенельд.

Меня от слов его передернуло. Обида за отца резанула. Унизил его варяг, именем холопским обозвал.

– Его летом отбить хотели, – Свенельд не заметил моей обиды, – Только не по зубам вашим стены любичские оказались, – он довольно потер руки. – Кто там у вас шрамом на роже красуется?

– Это Путята, – ответил я, а у самого аж сердце зашлось.

– А-а-а, – кивнул варяг. – Знакомец. Ты ему при случае передай, чтоб бросал дурью маяться. Только хуже делает. Малко сам за ним не пойдет. Он договор поклялся блюсти.