Михаил Ишков - Коммод

– Я не понимаю, чего ты хочешь? – спросил он. – Что значит – потом? «Потом» бывают разные. Может, отправлю на кухню, а может, щедро наградив, верну домой. А может, навечно прильну к тебе и никогда более не отпущу от себя. А у тебя до встречи со мной, – неожиданно заинтересованным тоном спросил цезарь, – какие намечались «потом»?

– Меня сватал наш сосед, отставной центурион Брокастий.

– И ты, конечно, была рада выскочить за него замуж? – усмехнулся император.

– Еще чего! – фыркнула Кокцея. – Нужен мне этот старый пень! Ему уже за шестьдесят.

– А за кого ты хотела бы выйти замуж? – заинтересовался Коммод.

– Ну… – неопределенно ответила девушка и искоса, с некоторым интересом глянула на юношу.

Глаза у того расширились. Он отступил, вскинул руку и, словно обращаясь к небесам, возвестил:

– Боги! Великие боги! Каким удачным днем вы одарили меня. Благодарю тебя, Амур, и нимфы! Наконец-то я нашел суженую. Кто бы мог подумать, что моя избранница поселилась в далеком уголке империи, в нищей деревянной хижине у излучины великой реки. Кому бы в голову пришло, что ее удел – кормить свиней хлёбовом, ухаживать за птицей, страдать от невозможности вырваться из круга пошлых, глупых сельских занятий, который под стать рабам, а не рожденной от семени Венеры. Или Дианы. – Он повернулся к ней и торжественно спросил: – От кого ты была рождена, Кокцея? Я – от Юпитера Капитолийского, потому и выгляжу таким грозным, беспощадным.

Неожиданно он сменил позу, засмеялся, хлопнул в ладоши:

– Это просто здорово! Кто бы мог подумать, что жизнь наградит меня чем-то подобным. Меня, мрачного, потерявшего надежду на личное счастье правителя. Мы тотчас сыграем свадьбу, Кокцея. Немедленно!

Он повернулся к двери и громко позвал:

– Клеандр!

Тот опять же появился мгновенно, словно стоял за дверью. А может, действительно стоял и подглядывал в щелочку? Мало ли?

– Готовь обряд бракосочетания, – затем Коммод спросил у удивленно смотревшей на него Кокцеи: – Маму позовем?

– Чью? – не поняла девушка.

– Твою, конечно. Моя умерла четыре года назад. Не выдержала разлуки с отцом. Тот после мятежа Авидия Кассия отставил ее от себя. Так как насчет мамы?

– Ты это серьезно?

– Вполне.

– Зови. И брата.

– Это само собой. Как себя чувствует Матерн? – спросил он у Клеандра. – Способен ли он принять участие в торжественном обряде?

Клеандр пожал плечами.

– Разбудим, посмотрим, приведем в чувство. Но, господин…

– Что там еще? – поморщился цезарь.

– Послы германцев, господин. Они ждут встречи с тобой.

– С ума сошел! В такой момент, когда герой нашел любимую и жаждет сочетаться с ней узами брака?! Размести их где-нибудь и больше не приставай ко мне с подобными глупостями. Также гони в шею всякого, кто прибудет от Сальвия, Помпеяна или Пертинакса. Все дела завтра, а сейчас – свадьба! Ты слышал – свадьба!.. Я сам оповещу всех, кто живет во дворце. Пусть все знают, что сейчас состоится свадьба цезаря Луция Коммода Антонина, Отца Отечества, победителя германцев и сарматов, великого понтифика, восемнадцатикратного трибуна, двукратного консула, трехкратного императора с девицей всаднического сословия. Кстати, ты девица?.. – поинтересовался он у Кокцеи. – Впрочем, не важно, сейчас проверим.

Девушка вспыхнула.

– Господин, я честна перед тобой. К тому же мы не всаднического сословия.

– Какая разница… С гражданкой Кокцеей Матерной. Ты ведь гражданка?

– Да. Отец при выходе в отставку получил римское гражданство.

Клеандр принялся строить гримасы, растягивать губы, пожимать плечами, всем своим видом выражая некое сомнение.

– В чем дело? – подступил к нему император.

– Свадьба – это прекрасно. Но зачем шум поднимать? Все-таки ночь на дворе…

– Действительно, – робко поддержала его из своего угла Кокцея. – Может, завтра?

Коммод задумался, начал расхаживать по комнате, при этом, словно разговаривая сам с собой, шевелил губами. Затем решительно возразил.

– Нет, сегодня, сейчас! Возлечь-то надо. Шум поднимать не будем. В самом деле, сбегутся родственники, Помпеяны, Юлианы, отцы-сенаторы. Все начнут советовать, учить. Маму тоже звать не будем, – строго заявил он, обращаясь к Кокцее, – обойдемся братом. И вообще следует поторопиться. Клеандр, одна нога здесь, другая там, чтобы немедленно собрал свидетелей. Очаг я как верховный жрец разожгу сам. Это входит в мою компетенцию. Сам же и благословлю молодых. Скорее, скорее! – заторопил он Клеандра, потом обернулся к невесте: – А ты, милая, переоденься. Позвать Клиобелу.