Эжен Скриб - Мавры при Филиппе III

– И вот, – вскричал старый генерал с негодованием, – вот поступок, который они назвали малодушной изменой! Они все перепутали и обвиняют меня более за то, что я договаривался с еретиками, и хотят выслушать тогда, когда я буду в руках инквизиции. А кто услышит меня из инквизиционной темницы? Они заглушат этот голос, пустят в свете ложь, и меня заклеймят позором. Но я составил записку. Вот она. Ее должен прочитать сам король, а не герцог Лерма, и потому я желал бы, чтобы Фернандо, имеющий право присутствовать в совете, лично подал ее королю. Кроме него, никто на это не решится.

– В Испании есть еще люди, которые для друга пожертвуют всем, но только они не придворные, – сказал Иесид.

– Я это и хотел сказать, – отвечал с горестью д’Агилар.

– Им запрещено приближаться к королю, – продолжал Иесид, – но есть средства, которыми можно достигнуть цели. Доверьте мне вашу записку, и недели через две, может быть, она будет в руках короля. До тех пор не выходите отсюда и будьте спокойны.

Иесид не объяснял своего плана, потому что хотел один отвечать за всю опасность; он в ту же ночь уехал.

Между тем при дворе и во всех важных городах королевства были празднества по случаю приезда и свадьбы молодой королевы.

Маргарита Австрийская, третья дочь эрц-герцога Карла, не была красавицей, но отличалась простотой и свободой в обращении. Судьба привела ее царствовать в такой стране, где все было и делалось особенно важно, торжественно и даже лицемерно. Ее нежный, мечтательный и откровенный характер не могли понять в новом кругу, в котором все было противоположно ей.

Бракосочетание короля совершалось в Валенсии. Эта прекрасная Валенсия не восхитила Маргариту. Ей казалось, что узкие неровные улицы не стоят этого названия. Встретивший ее там блестящий двор тоже не очень понравился, потому что в числе дам, среди которых предстояло ей провести жизнь, ни одна не внушала столько доверия, чтобы можно было ожидать сочувствия.

На следующий день ожидали короля. В этот день она вступит в союз с человеком, которого знала только по портрету. Ей было сказано, что Филипп давно любит ее и брак этот решен еще при жизни покойного короля.

– Я уже принадлежу ему, – говорила Маргарита, – я его избранная невеста!

И одна эта мысль наполняла ее сердце если не нежностью, то признательностью к своему жениху. Она отдала бы все на свете, чтобы только узнать его характер, привычки и образ мыслей. Но к кому обратиться с вопросом при таком дворе, где ни одна особа не внушает доверия? Кто скажет ей, королеве, истину?

Вечером, когда дамы удалились, Маргарита не могла спать. Она отворила стеклянную дверь в дворцовый сад. Прекрасная ночь, теплый ароматный воздух, тень дерев и тишина сманили ее пройтись по аллее. Она пошла по одной аллее, скоро повернула в другую и, пройдя несколько шагов, услышала разговор в закрытой беседке. Маргарита хотела вернуться, но кто-то помянул ее имя и короля. Ее подстрекнуло любопытство, и она остановилась у густой куртины гранатовых дерев. В беседке разговаривали две придворные дамы.

– Наконец эта свадьба устроилась!.. Не без труда! – говорила одна.

– Вы ошибаетесь, маркиза, – сказала другая. – Женить короля было не трудно… напротив…

– Напротив, говорите вы, графиня? Объяснитесь.

– Разве вы не знаете, как она состоялась?.. Это довольно любопытно… Герцог Лерма… Неблагодарный!.. Нынче от него ничего нельзя узнать, а прежде он, бывало, все доверял мне… Однажды вечером он рассказал, как было, но просил хранить в тайне. Вы знаете, как он боялся покойного короля!

– Как и все!

– Да, начиная с сына и наследника, покорность которого выходила из границ. Филипп Второй всегда боялся, чтобы инфант не слишком поумнел – подстерегал его в самых малейших поступках!

– Что вы говорите!

– Да вас тогда не было при дворе, но вы знаете, какой он был недоверчивый. По своему политическому, или лучше сказать эгоистическому расчету он сделал сына слабоумным.

– Полноте!

– Уверяю… Но послушайте, как они выбрали невесту: отец позвал его и объявил, что позволяет ему выбрать в невесты одну из дочерей Карла Австрийского, и показал три портрета. Небольшой выбор, но как вы думаете, что сделал инфант?

– Выбрал всех трех?

– Это сделал бы его отец; но он отвечал, что совершенно полагается в этом важном деле на выбор Его Величества.

– Кто же решил это? Граф Лерма?

– Нет, но посильнее министра и даже самого покойного короля: смерть, поразившая сестер Маргариты. Счастье для нее!