Алексей Ракитин: Убийство на Знаменской

— А как же! Именно так-с. Проверил. После её слов я сразу пошёл в номер. Сразу же пошел, клянусь, она ещё не успела даже на первый этаж спуститься. Зашёл, проверил — всё было в порядке. Господин лежал на кровати, сопел, пыхтел, я дыхание слышал его, клянусь! Я тихонько окликнул его — не надо ли, дескать, чего? А потом сам думаю, что же это я, дурак, делаю, он ведь просил не беспокоить. Ну, я тихонько и сдал назад, за дверь то есть.

— А полог, драпировка то бишь, был открыт полностью, или как сейчас, несколько задвинут? — уточнил Гаевский.

Коридорный на миг замолчал, припоминая.

— Кажется, был полностью открыт. Или нет? — в его голосе прозвучало сомнение. — Не отложилось у меня в памяти. Скорее всего отодвинут полностью.

— Но ты точно именно этого человека видел?

— Клянусь. Готов поклясться на любой иконе. Именно убитый спал. Живой и невредимый.

— А свет горел в комнате?

— Света не было, но света достаточно падало из коридора. Можете сами проверить. Я смотрел со стороны ног, к голове не подходил, поскольку незачем. Но черты лица узнать можно было.

— Дверь запер, уходя?

— Так точно-с. У меня ключ от всех дверей.

— А когда утром зашёл в номер, то дверь оказалась отпертой? — выспрашивал Гаевский.

— Никак нет, запертой. Своим же ключом открывал.

Сыскные агенты снова переглянулись. Коридорный рассказывал чрезвычайно ценные вещи.

— Ну, ладно, оставим это, — вмешался Иванов, — Расскажи-ка про девицу. Какая из себя?

— Я же говорю — гулящая за деньги. Видная, высокая, кр-р-расивая, волосы рыженькие. Сама, чувствуется, молоденькая, тоненькая. И смех такой…

— Какой?

— Ну, не знаю… мелкий. Хи-хи-хи, — Алексей попытался повторить девичий смех, но искусство пародии явно не было в числе его талантов; смех получился карикатурным.

— Узнать сможешь?

— Ну… думаю, если с близкого расстояния, как тогда, когда видел её, то да, смогу. В вуальке была и лицо прятала. Я ведь, знаете, минут через пятнадцать после их заселения заходил к ним, принёс ножи для фруктов и бокалы для вина, как господин заказал.

— И что же, она по-прежнему была в вуальке? — уточнил Агафон Иванов.

— Не могу знать. Разговаривала со мной из-за портьеры. Уж и не знаю, была ли она уже в постели или просто спряталась от глаз моих…

— Опиши подробнее. Высокая — это примерно какая?

Полозов подобрался, и, боясь что-нибудь напутать или упустить, стал припоминать, слегка щурясь и глядя куда-то вдаль.

— Думаю, два аршина десять-одиннадцать дюймов. Да. Мне она была вот так, — он показал рукой себе на бровь. — Кожа очень белая, чистая, не конопатая, румяна наложены сильно. Волосы рыжие… я бы даже сказал, оранжевого оттенка, слегка опущены на уши, вьющиеся, пушистые.

— Подбородок как расположен: нормально? выдвинут вперёд или наоборот, сдвинут назад?

— Подбородок овальный, обычный, прикус нормальный.

— Уши как расположены: топорщатся? или прижаты к голове? мочка выражена? серёжка сильно мочку оттягивала?

— Нет, уши не топорщились, не лопоухая, значит. Мочка обычная, ни большая, ни маленькая.

— Козелок и противокозелок рассмотрел? — допытывался Иванов.

— А что это такое?

Агафон оттопырил собственное ухо и кратко объяснил коридорному названия отдельных эелементов ушной раковины.

— Извините, господин сыскной агент, не рассмотрел я, — взмолился Полозов. — Я ж говорю, волосы как бы на уши находили, прикрывали верх ушей.

— Хорошо, а что с шеей? Длинная? котороткая? складки на шее заметны?

— Шея длинная, да только женщина была в газовом шарфике, жёлтом.

— Глаза? — продолжал расспрашивать Агафон.

— Под вуалькой не очень можно было рассмотреть, но не тёмные, не черные — это точно. Может, серые или зеленые. Да, вот ещё: у рыженьких глаза часто бывают цвета испитого чая.

— Ямочки на щеках и подбородках? Мимические морщины? Родинки?

Сыщики довольно долго бились с коридорным, пытаясь узнать от него детали словесного портрета неизвестной женщины, да толком так ничего и не узнали. Описание примет, данное Полозовым, несмотря на всё старание коридорного, получалось всё же весьма общим, без каких-либо точных деталей, способных резко упростить поиск проститутки.

Уже в конце разговора с Алексеем в номер вошли только что подъехавшие чиновники следственной части прокуратуры: товарищ прокурора Павел Николаевич Грибанов, делопроизводитель и секретарь. Оставив коридорного беседовать с вновь прибывшими лицами, сыскные агенты вернулись в гостиную, явно озадаченные услышанным от Полозова.