А. Золотов - Смута. Сборник исторических романов

– Доброго здравия, доброго здравия, – нестройно повторили конюхи.

– Начнем! – нетерпеливо бросил Василь Злой и направился к загородке, где Гнедой мирно хрустел сеном.

У самой ограды Василь остановился, его восхищенный взгляд ласкал лошадь.

– Хорош! Ладен! Красавец!

– Каков будет в бою? – несмело вставил Избор.

– Конь будет рвать зубами ворогов!

– Его ярость может помешать, им трудно будет управлять, а потому подвести может, – уже смелее сказал Избор.

– Зачем об этом говорить, если он под седлом не был. Начнем.

Увидев подходящих людей, жеребец вскинул голову, опасливо покосился, но не двинулся с места.

– Он не даст себя обуздать, – уверенно сказал Избор.

– Надо загнать его в узилище, – посоветовал один из конюхов.

– Нет нельзя, поранит ноги, можем лошадь испортить.

– Что делать будем? – спросил доселе молчавший боярин.

– Надо набросить на него аркан, твердо предложил Избор.

Набросить аркан с первого раза не получилось. Гнедой вскинул голову, захрапел, метнулся по загону. Второй, третий набросы арканом не увенчались успехом. Подкидыш попросил:

– Дайте мне бросить.

Никто не возражал. Подкидыш метнул аркан, петля попала, но захлестнула только верхнюю часть головы. Гнедой легко сбросил ее, и в следующее мгновение перемахнул загороду. Конюхи вскочили на лошадей, бросились в погоню.

– Сегодня не получилось, и в этом виноват только ты, – сурово взглянул на Избора боярин, – ты должен был все подготовить. Двадцать пять плетей ему, – повернулся он к стоявшим рядом дружинникам.

Избора привязали к толстому бревну. Он молчал, закусив губу, и только слезы не слушались его. Последние удары он уже не чувствовал. Очнулся в конюшне, когда вечер уже опустил свои сумерки. Мария смачивала, оставленные плетью рубцы, водой.

Избор застонал.

– Очнулся, Бог помог тебе, отнял чувства, ты перестал чувствовать боль, – в ее голосе угадывались слезы.

– Зачем я Богу? Я даже молиться не умею, – юноша застонал и заскрипел зубами.

– Не говори так. Ты не умеешь молиться? Я научу. И помолюсь Богу за тебя, чтобы он ослабил твои страдания. Сейчас я смажу зельем твою спину, и тебе станет легче.

Избор уснул, а девушка сидела подле, шептала молитвы.

Прошло несколько дней, раны его затянулись. Каждую ночь к нему приходила черноглазая девушка, шептала молитвы и рассказывала о своем житие-бытие в доме боярина:

– Боярыня Варвара обращается с нами, дворовыми, ровно, не избивает, сильно не наказывает, но работать заставляет с утра до ночи. Она красивая, бела телом, но мужа своего не любит.

– Почему ты так решила?

– Почему, почему? Тебе не надо об этом знать.

– Тогда зачем говорила? – Избор обижено отвернулся.

Девушка некоторое время боролась с собой, но не выдержала, рассказала:

– В тот день, когда хотели объезжать коня, я не выглянула в окошко. Помнишь?

– Конечно, помню, и что?

– Я как всегда, пошла к окну, но меня остановила боярыня. «Почему ты каждое утро бежишь к окошку?» – спрашивает. Я молчу, тогда она взглянула в другое окно и увидела тебя. Она смотрела на тебя, и даже забыла, что я рядом.

– Что дальше было?

– Я тихонечко ушла, боярыня продолжала смотреть на тебя. Она не услышала, как вошел боярин. Они поругались. Это ты за нее получил плетей.

– Зачем ты рассказала мне о боярыне. Обычно женщины не говорят о соперницах, особенно об их чувствах, а ты сообщила, что боярыня неравнодушна ко мне.

– А я тебя никому не отдам! Никому, ни боярыне, ни самой смерти.

– Раньше принадлежал боярину, а теперь еще и тебе.

– А ты не хочешь быть моим? Зачем поджидал, чтобы увидеть меня в окошке?

– Мне ты нравишься, но о большем я не думал.

– Что? Если боярыня позовет, пойдешь?

– Эко, хватила! Кто боярыня, и кто я!?

– Дура, я! Дура! Зачем тебе рассказала всё? Зачем?

– Не убивайся! Я же не маленький. Хозяйка не прячет глаза. То, что она неровно дышит, я давно знаю. Как тебе удается каждую ночь приходить? Узнают, накажут.

– Не накажут. Меня хозяйка сюда посылает.

– Не понял. То глаз не сводит, то посылает тебя ко мне.

– Это она делает, чтобы успокоить мужа и помочь тебе выздороветь. Мне пригрозила, что если между нами случиться близость, то меня продаст.

– Что же будет?

Повисло тягостное молчание.

– Все. Иди к себе, надо спать, завтра опять надо объезжать Гнедого. Он так никому и не подчинился.

– Не хочу уходить, хочу быть с тобой! – Мария потянулась к нему, но Избор ее остановил.