Лев Жданов - Том 3. Во дни смуты. Былые дни Сибири

Ушел Задор, исполняя желание Гагарина; снова пустился колесить по городам и поселкам сибирским, по скитам потаенным раскольничьим, много добрых вестей припас, но уж не суждено ему было передать те вести князю, свидеться хотя бы разок еще с ласковым губернатором Сибири.

В апреле того же 1718 года явился в Тобольск гонец от самого Петра, денщик его, полковник князь Волконский, грозную весть сообщил, от которой затрясся Гагарин, хотя не его лично касалась она.

— Анлевировали цесаревича и Апроську ево посланные от государя граф Петр Толстой да капитан Александр Румянцев, выманули ево из крепости неаполитанской Сент-Эльмы, в которой он укрывался вместе с девкою, с Апроською, сидючи под опекой тестя, австрийского цесаря, и привезли обоих в Москву. Здесь спервоначала обошлось дело. Только подстрекателям к побегу плохо пришлося. Розыск в Суздаль перекинулся, где в монастыре бывшая царица Евдокия, теперь инока Елена проживала. Невзначай туды прискакал Преображенский бомбардир капитан-поручик Скорняков-Писарев.

— Гришка-запивоха?..

— Он самый… В люди вышел! Разыскал столько, что и саму царицу-иноку под арест взял, и епископа Досифея, и ключаря тамошняво монастырского Пустынина Феодора, да певчего же Федьку Журавского… Да под конец притянули и любовника ейного Степана Глебова, с которым снюхалась царица-инока через попов тамошних. Погодя — и епископа Ростовского Досифея загребли… Кончилось тем, что сана ево лишили и колесовали вместе с Кикиным, Глебовым, с попом Пустыниным и с Федькой Журавским, который Глебова к царице водил да письма переносил злодейские… И еще многих казнили либо ноздри рвали и сослали в разные места. Скоро и к тебе их повезут… А, слышь, Авраама Лопухина, родного брата же разведенной царицы, также клеймили и в ссылку ево, и Собакина Григория не пощадил. А княгиню Настасью Голицыну да Варвару Головину при целом полку обнажить да батогами бить велел, а потом в монастыри разослал. И царицу иноку Елену в монастырь же в строгий, в Старую Ладогу вывез… Там она под стражей сидит… Долгорукие оба брата, особливо Василий, тоже врюхались. Василья и теперь томят под замком, слышно, сюда пошлют в ссылку ево, к тебе же… и Семена Щербатовых, князька… И… Э! Всех не перечтешь!..

— Господи! — только и вырвалось у Гагарина.

— Пожди, не вздыхай. Не все еще… Теперь и сестру, царевну Марью Алексеевну на допросы позвал… Чуть не дыбой стращал!.. А под конец сызнова за сына взялся. Отлучение царевича от наследья и трона давно оглашено было [7] См. приложение № 1. … А теперь полный суд по форме пойдет… Больше 130 человек одних судей назначено. Вот список их, я захватил для тебя… Гляди, тут и твоя фамилия… И тебя зовет. Должен ты царя с его сыном непокорным рассудить. Читай, гляди!

Взял лист Гагарин, руки у него дрожат, в глазах помутилось. Но, пересиля себя, начал он проглядывать имена. Действительно, все первые люди в государстве собраны тут: начиная с Александра Меншикова, светлейшего князя, «сердечного друга», затем шли имена графа Апраксина, старика генерал-адмирала и второго Петра, канцлера Головкина, сенаторов князя Якова Долгорукова, графа Мусина-Пушкина, барона Шафирова, Стрешнева, князей Петра и Дмитрия Голицыных, Петра Толстого, ближнего стольника, Ромодановского, Самарина, Чернышева, Головина, маршала Адама Вейде, бояр Салтыкова, Бутурлина, губернатора Москвы Кирилла Нарышкина, губернатора Сибири Гагарина, генерал-полицеймейстера Антона Девьера, вице-губернаторов Архангельска, Азова, полковников, майоров, даже флота поручиков Меншиковых и многих других людей всех званий и состояний из лучшего дворянства империи.

Опустил Гагарин лист, рта раскрыть нет силы. Да и в голове пусто, словно водою налили ему череп и потонули в ней мысли и воспоминания…

Молчит и Волконский. А потом совсем тихо заговорил:

— Надо ехать! Видишь, дело неотложное… Да это еще не беда… А, слышь, и тебя есть касаемое… Как уж собрался я с приказом царским к тебе, позвал меня государь и говорит: «Ты побудь до самого отъезда князя… Хоть болен скажись… А там покажешь вот этот мой приказ и все его бумаги, что есть в дому, соберешь, опечатаешь и следом за ним сюда вези поскорее… Есть у меня— большие жалобы на губернатора… Так нужно улики иметь!» Я ордер принял, абшид взял, откланялся… А меня по пути и перенимает… сам понимаешь, кто?! И так ласково говорит: «Слышь, князенька! За кем вина не живет! А Гагарин добрый человек, и подводить его грешно! Как приедешь, прошу тебя: не таись от него, скажи твое посольство тайное. Он сам тебе отдаст, што надо… А ты уж не забирай огулом… Понял?!» Я подумал да и согласился! Руку мне целовать дали! Совсем уж тут я спасовал… Ну вот по приказу той высокой персоны и делаю… Открываю тебе тайну свою, поручение царское строгое. Может, мне за это смерть будет… а отказать не мог ей!