Людмила Гринченко - Значит, не было бы и меня. Исторический роман

– Это страшно! – произнесла она, наконец. – Очень страшно. Это непередаваемый ужас… когда твой ребёнок просит кушать, а дать ему нечего…. Никогда не забуду глазёнки Санечки, я ему грудь даю, а там ничего… Посмокчет, поплачет и уснёт…. Ослаб от голода…. А Матвейка… берёт своими худенькими пальчиками зёрнышки и просит ещё… Хлеба, дай хлеба!!! А его нет…. Вижу, что с каждым днём всё пухнет с голоду…. почти не спит…. во сне хлеба просит и плачет…. Страшнее нет ничего на свете, чем видеть смерть своих детей…

Мать стала всхлипывать и по впавшим скулам покатились слёзы.

– А у Зинки то, шестеро ещё осталось. Вот у неё от горя и безысходности рассудок помутился и решила мёртвого Лёшку сварить, что б остальные с голоду не померли…. Я бы так не смогла, упаси Господь…, – стала разъяснять она дочери, что б та хоть немного успокоилась.

– Мам, мне страшно. Когда это всё закончится? – спросила девочка.

– Не знаю, доченька. Но ты больше к тёте Зине не ходи. Весна скоро, глядишь, что в лесу и отыщем, – ответила мама, гладя Катю по голове.

После этих событий, Катя и Нюрка, из дому сами не выходили, только с матерью или с отцом. Боялись, что и их изловят и съедят…

Наступила весна, но снег еще не сошёл. Стало очень голодно. Зерна мать оставила две жмени, чтобы посадить. И то каждый день давала детям оттуда по проросшим зёрнышкам, что б хоть как-то утолить постоянное чувство голода. Катерина брала зернышко в рот и долго его держала, переворачивая языком, потом жевала, долго, долго, представляя, что это настоящий хлеб. Суп Агрипина варила из вишнёвых веток и мышей, которые худы были не меньше их самих…

После того, как снег сошёл и появилась первая зелень, стало немного легче. Отец приносил из леса дикий щавель. Катерина и Нюрка накидывались на него, глотая почти целиком. Мать варила из него щи, который потом ели всей семьёй. Катерина была еще маленькой и не замечала, что мать с отцом почти ничего не едят. Агрипина так себе держалась, а вот отец Даниил всё больше слаб и пух с голоду.

Как-то утром он собрался идти в колодец по воду и Катя напросилась пойти с ним.

– Пап, а можно я с тобой пойду. Покажешь мне, где щавель растёт? – спросила она.

– Конечно, пойдём, – ответил отец и, взяв коромысло и вёдра, вышел во двор.

Отец шёл медленно, то и дело останавливаясь.

– Вон видишь поле, а посреди него два дерева, – показал он рукой вдаль, тяжело дыша.

– Да.

– Вот между этими деревьями щавель и растёт, а ещё дальше земляника есть, но ягод пока нет… подождать придётся, – с трудом выговорил он.

– Хорошо, пап. Давай, мне вёдра. Я понесу, – предложила Катя.

Отец отдал вёдра, а сам медленно, ступая по земле не подчиняющимися ногами, побрёл следом.

До колодца, где они набирали воду, оставалось метра три-четыре. Катя подошла первая и поставила вёдра рядом. Отца всё не было. Она оглянулась и увидела его лежащим на земле.

Катя со всех ног бросилась к нему.

– Папа! Папочка! – закричала она.

Но отец уже её не слышал, а ему ещё не было и пятидесяти…. От постоянных недоеданий он совсем ослаб и замертво упал на землю…

***********************************************************

Этого Катерина никак не могла вычеркнуть из своих детских воспоминаний.

– Кать, ты чего? – спросила Ульяна, видя, что из глаз сестры потекли слёзы.

Та оторвалась от своих воспоминаний. Вытерла ладонью мокрые щёки и ответила:

– Это я об отце вспомнила…. Вот бы тогда ему хлеба…. да и братикам…. Живы б были….

Ульяна на мгновенье задумалась, вспомнив братьев и отца. Младшенького, она так и никогда не видела. Не довелось. Да и Матвейка совсем маленький был, когда она из дому уехала. Она тяжело вздохнула и, перекрестившись, произнесла:

– Царство им Небесное!

Настасья и Васька замолчали. Они помнили, как мать рассказывала им про дедушку.

– Мам, а война – это страшно? – неожиданно спросил Васька.

Ульяна удивилась такому вопросу.

– А почему ты спрашиваешь?

– У нас в школе рассказывают, что в соседнем государстве уже несколько лет война идёт, – ответил сын.

– Страшно …. Очень страшно, милый…, – задумчиво произнесла Ульяна.

Катерина заметила, что ужин становится каким-то через чур печальным.

– Настенька, а хлеб и суп у тебя очень вкусными получились. Ты, молодец!

Настасья застенчиво улыбнулась и посмотрела на брата.

– Что я…. Если б не Васька…. Дров не нарубил, печь не натопил, ничего бы не было, – сказала она, поглаживая младшего брата по плечу.