Роман Булгар - Пропавшее кольцо императора. III. Татары, которые монголы

Формально старшим в роду являлся Кара Чурин Тюрк – сын Истеми. Но его отец не был верховным каганом, и сыновья умерших верховных вождей – Муганя и Тобо-хана – оспорили его право на престол.

Тот не стал открыто сопротивляться объединившимся против него племянникам и временно смирился. Но победители вскоре передрались между собой. Итогом этой длительной и ожесточенной борьбы стал окончательный раскол каганата на Западный и Восточный…

Увлеченные междоусобной борьбой, тюркские каганы допустили еще одну, как потом оказалось, непростительную ошибку.

Они проглядели, что на их южной границе в крови и непрерывных войнах встает на ноги колосс – объединенный Китай…

Многие степные народы, особенно те, которым поперек горла встала власть тюрков, с удовольствием приняли табгачских императоров в качестве степных ханов. Этому всемерно способствовала мудрая и дальновидная политика танского императора Ли Ши-миня…

Прямо на глазах империя Тан набирала силу, а вот оба тюркских каганата все больше слабели. Конец всему этому мог быть только один, и уже в лето 630 танские войска наголову разбили Восточный каганат, а все его земли были присоединены к Китаю. В лето 639 настала очередь Западного каганата. Казалось, для тюрков все было потеряно…

Но ничто в нашем мире не вечно. В самом Китае скоро позабыли заветы Ли Ши-миня, многие табгачские принцы были казнены, степные народы стали насильно подвергаться окитаиванию.

И тогда все тюрки восстали. В лето 682 их предводитель Кутлуг одержал победу. Судьба, как огромные качели, возносили к вершинам власти то одни народы, то другие…

Однако Китай, верный своей неизменной политике «разделяй и властвуй», натравливал на тюрков другие степные народы. Кроме того, после смерти внука Кутлуга – Йолыг-Тегина, талантливого и мудрого правителя, каганат снова захлестнули распри…

И вот в лето 742 наступила окончательная развязка, Вечному Илю пришел конец. Уйгуры, сильно недовольные тюркской властью в степи, восстали и после трехлетней войны победили. Остатки тюрков бежали в столь ненавистный ими Китай, где последние из них сложили голову, участвуя в восстании Ань Лу-шаня.

Великий тюркский народ перестал существовать, а верховенство в степи перешло к уйгурам. Но Уйгурский каганат оказался лишь слабой тенью великих степных держав прошлого – Вечного Иля тюрков и империи Хунну. Продержался он сравнительно долго лишь потому, что в то время ослабел Китай, так и не оправившийся после восстания Ань Лу-шаня. Но и Уйгурский каганат, в конце концов, пал под ударами китайцев и их невольных союзников – енисейских кыргызов.

В степи начался новый Темный век, и лишь два столетия назад степь вновь воспрянула от дремотного сна. Началась новая эпоха – время киданей, чжурчжэней и, наконец, монголов…

– Слава Аллаху! – сдерживая себя, пробормотал Улугбек, воздевая свои благодарные очи к потолку.

– Замолчи, малай! – тихо прошипела Айша, умудрившись при этом пребольно ущипнуть мальчишку.

– В XI—XII веках, – продолжил рассказ дервиш, чуть качнув головой, – восточная часть Великой степи представляла собой невообразимо сложное переплетение и смешение народов и племен. Главная причина, бесспорно, кроется в самой сущности их кочевничества. Постоянные перемещения по степи, смена перекочевок, разделение отдельных родов или переход их под чужую руку – это и есть суть кочевой жизни.

– Неужто не существовало четких и определенных границ кочевий?

– Границы-то существовали. Но вследствие увеличения количества членов рода, а также постоянного давления соседей, стремления части родовой знати, лучше сказать, их наследников выделиться в отдельные, никому неподконтрольные группы…

– Оное как? – Суюм непонимающе прищурилась.

– Ну, к примеру, у главы рода есть два сына-наследника. Младший брат по тем или иным причинам не захотел подчиняться старшему. Четких правил у многих степных народов не существовало, или они постоянно менялись. Считающий себя обиженным и обделенным брат собирает всех недовольных или ищущих лучшей жизни…

– Там, где нас нет, многим думается, что всегда лучше, – тихо произнесла Айша, лукаво сверкнув своими прекрасными глазками.

– Совершенно справедливо, кызым. И он уходит, куда глаза глядят, со своими людьми и скотом. Удержать вольного кочевника практически нельзя. А степь велика – откочевывай хоть на сотни дней пути. И эта группа медленно движется по степи, пока не находит незанятые земли, либо дружественный род, готовый их принять, либо более слабую группу, которую можно подчинить себе силой или оттеснить дальше…