С. Жарникова - Сборник статей. Выпуск 3

Известный фольклорист, собиратель русских народных сказок А. И. Афанасьев писал: «Выражение „нить жизни“ пользуется гражданством во всех индоевропейских языках: счастливый ход жизни соответствует ровной, гладкой нити, и, наоборот, жизнь, исполненная страданий и бедствий, тянется суровою, узловатою нитью, опутывает человека, словно сетями, и налегает на него тяжелою обузою. Во-вторых, образовалось убеждение, что девы судьбы суть вечно работающие пряхи: своими руками они прядут жизненную нить и вплетают в нее все, что должно совершиться с человеком во время его земного существования» (Афанасьев А. Н. Древо жизни. Изб. статьи. М.: Современник, 1982. С. 363).

Память о двух божествах жизни и судьбы – пряхах сохранилась и в мифологии древнего малоазиатского народа хеттов, пришедших в глубокой древности в Анатолию со своей восточноевропейской прародины.

Так, в одном из ритуальных хеттских диалогов, произносившихся жрецами во время коронации царя, символ царской власти Трон просит Орла заглянуть в зеленую рощу на берегу моря и посмотреть, что там происходит. Орел, выполняя желание Трона, сообщает, что «две богини Нижнего (мира) … стоят на коленях… Одна держит прялку и (обе) держат полные веретена. И они прядут годы царя. И годам (царя) нет ни конца, ни счета» (Ардзинба В. Г. Ритуалы и мифы Древней Анатолии. М.: Наука, 1982. С. 88).

Такое отношение к процессу прядения нити, как к священному акту, в котором нить – основа ткани и «материя» Вселенной, а тот, кто держит нить, – первый творец мира, прослеживается еще в древнейшем памятнике индоевропейской культуры – «Веде». Этот сборник гимнов, заклинаний, обрядовых текстов был в самой своей древней части создан далекими восточноевропейскими предками северо-западных народов Индии и принесен ими на территорию Индостана из южнорусских степей во II тысячелетии до н.э.

В «Веде» (что значит «Знание») также фигурируют две богини-пряхи – создательницы миров и всех живых существ. Примером тому – сказание о путешествии мальчика Уттанки под землю, где он увидел двух богинь, которые на станке «объемлющем миры… по мере того, как непрерывно движется Полярный круг,.. посылая челнок, непрерывно прядут (ткань) из черных и белых нитей, постоянно создавая существа и миры» (Махабхарата, Адипарва. Кн. I § Пер. с санскрита В. И. Кальянова М. Л.: Изд. АН СССР, 1950. С, 53). В одном из гимнов «Ригведы» (древнейшей части «Веды»), говорящем о создании и строении Вселенной, есть следующие строки:

(Да услышат меня земля и небо. М.: Худ. литер., 1984. С. 187—188).

В гимне, посвященном всеобщему огню, певец жалуется на то, что не может понять «ни тканья, ни пряжи, ни того, что ткут соревнуясь самовращающиеся две половины… черного и белого дня поднебесья» (Да услышат меня… С. 35—36). В другом гимне «Веды», посвященном творению Вселенной, говорится, что «боги ткали жертводаянье». И, наконец, в гимне, рассказывающем о создании тела человека, древний певец спрашивал:

(Да услышат меня… С. 190).

«В понимании создателей „Веды“ всякая форма, в том числе и тело человека, образована нитями, свободно сплетающими её, также свободно выходящими из нее, где смерть представляется расхождением, расплетением веревки на составляющие её волокна – так разрушается данная конкретная личность, но сами волокна не обрываются и образуют новые сплетения, то есть новые тела» (Махабхарата. Вып. V. Книга II. Нараяния. Ашхабад.: Ылым, 1984. С. 165).

Такое пристальное внимание к ведическим гимнам вызвано тем, что их творцы были ближайшими соседями и родственниками древних славян и, вероятно, древнейшие части «Веды» создавались ими совместно.

Об этом свидетельствует то, что переводчик гимнов «Ригведы» на русский язык Т. Я. Елизаренкова отмечает, как факт исключительной важности: по её глубокому убеждению при переводе с ведийского на другие языки русский язык обладает рядом несомненных преимуществ перед западноевропейскими языками. Эти преимущества определяются как большей степенью соответствия между ведийским и русским в силу лучшей сохранности в нем архаизмов, чем в западных языках, так и большей близостью русской (славянской) мифопоэтической традиции к индоиранской» (Ригведа. Мандалы I – IV/ Пер. и комментарии Т. Я. Елизаренковой. М.: Наука 1989. С. 543)]. Аналогичное ведийскому отношение к нити, к процессу прядения мы встречаем и в славянской традиции. Так, А.Н.Афанасьев отмечал, что в славянских сказках сохранилось воспоминание о чудесной прялке, выпрядающей золотые и серебряные нити зари, спускающиеся с неба (Афанасьев А. Н. Древо жизни… С. 76). Далее А. Н. Афанасьев указывал на связь слов облако – оболоко – наволоко – волокно, хорошо прослеживающуюся в русском языке.