Сергей Мосияш - «Без меня баталии не давать»

Несмотря на то что Пётр путешествовал инкогнито и грозил карами всякому спутнику, посмевшему бы проболтаться о нём, уже после Кёнигсберга при многих европейских дворах знали, что с Великим посольством едет сам царь.

Ганноверская курфюрстина Софья, узнав, что у зятя Бранденбургского курфюрста Фридриха вот уже несколько недель гостит русский царь, немедля отправилась в дорогу.

Приехав в Берлин, явилась к дочери Шарлотте и, едва поцеловавшись, спросила:

— Где он?

— Кто, мама?

— Ну царь этот московитский.

— Был в Пиллау, насколько мне известно.

— А разве он в Берлин не приезжал?

— Нет. Я уж говорила Фридриху, привези его сюда, так он говорит: ему не до этого, царю то есть, взялся стрелять учиться, крепость в Кёнигсберге всю излазил.

— Как бы хотелось повидать его, Шарлотта.

— А мне, думаешь, не хотелось бы.

Вскоре приехал сам курфюрст Фридрих, тёща и жена напустились на него:

— Почему не привёз царя?

— Только в Берлине мне его не хватало. Он с его посольством и так влетел мне в копеечку. Сто пятьдесят тысяч талеров улетело на этого гостя. И всё зря.

— Почему же зря? — спросила тёща.

— Ни в какую не захотел заключать договора о военном союзе. Как только я его не обхаживал. Штернфельду велел его артиллерийскому делу учить, мало того, он подсунул ещё мне волонтёров своих для учёбы. А на прощанье оскорбил моего канцлера и едва не поколотил его.

— Боже мой! — воскликнула Софья. — Какой дикарь! За что же он?

— А иди спроси. У него был день тезоименитства, он пригласил меня, а я был занят.

— Ну здесь, зятёк, ты тоже поступил не лучшим образом.

— Да, Фридрих, это было невежливо с твоей стороны, — согласилась с матерью Шарлотта.

— А с его стороны вежливо? Он даже запрещает себя величеством называть.

— Как? — едва не в один голос воскликнули мать с дочкой. — А как же?

— Говорит, зовите бомбардиром или командором, а лучше герр Питером.

— Ой как интересно, — едва не захлопала в ладоши Шарлотта. — Как бы его увидеть?

— Он отплыл из Пиллау на двух кораблях, я дал им. Ему хотелось бы плыть до самой Голландии, однако пришлось высаживаться в Кольберге на берег. Дело в том, что царь изрядно насолил французам, не дав принцу де Конти стать польским королём. И, как я догадываюсь, французы, обозлясь, выпустили в море каперов. Вот бы им приз был — захватить русского царя. Мои капитаны посоветовали ему не рисковать. Он послушался и отправился посуху.

— Так где же он?

— Наверное, в Ильзенбурге или в Блоксберге.

— Что он там делает?

— Осматривает железные заводы.

— Зачем?

— А спроси его. Я не удивлюсь, если он встанет с ломиком к плавильной печи и сам начнёт пробивать летку.

— Мама, мы должны увидеть его, — решительно сказала Шарлотта.

— Но как?

— Мы поедем в Коппенбург, он, едучи с заводов, никак не минует его.

— Верно, дочка.

— Я тоже хочу с вами, — заявила стоявшая в дверях Доротея — десятилетняя принцесса.

— А ты как тут оказалась?

— А я через дверь услышала, что вы про какого-то дикаря говорили. Я тоже его увидеть хочу.

— Милочка, это не дикарь. Это царь русский, — сказала Софья.

В дверях появился принц Георг, взглянув несколько свысока на сестрёнку, молвил твёрдо:

— Если уж берёте Доротею, то я тем более дома не останусь.

И уж назавтра кавалькада чуть ли не из двадцати карет выехала из Берлина. Курфюрстины, мать и дочь, взяли с собой и слуг, и поваров, и парикмахеров, и камергера. И захватили с собой даже итальянских певцов с музыкантами, гастролировавших в эти дни в Берлине. Им очень хотелось чем-то удивить царя, они слышали, что в Московии медведи по улицам ходят, а родители нередко поедают своих детей, цари рубят своим подданным головы и пьют вёдрами водку. Разве не дикари? Именно поэтому по совету Фридриха принцессы везли целый воз с вином как в бутылках, так и бочонках. Запаслись и провизией не на один день, и посудой серебряной фамильной. Ну и, конечно, гору нарядов везли в отдельной карете.

В Коппенбурге, маленькой деревушке, конечно, не было строений, достойных столь высоких дам, однако на окраине стоял старый большой дом, к которому и подъехала вся кавалькада. Тут же курфюрстина Софья приказала камергеру:

— Вилли, ступай в деревню и узнай, не проезжал ли царь.

Камергер ушёл. Хозяев дома, двух стариков, напуганных неожиданным появлением высоких гостей, немедленно отправили к соседям. Повара развели на кухне огонь, перетащили туда всю провизию и посуду и принялись готовить обед для всей оравы.