Валентина Болгова - Багульника манящие цветы. 2 том

– Нечего тут раздумывать, шевели своими копытами, а то нам терять нечего – шлёпнем обоих.

Степан успел посмотреть в лицо незнакомца – возраст его был непонятен. Когда тот толкнул Степана, что – бы он поторапливался, Лёнька не сдержался – заорал, что было сил:

– Ты чего моего дедушку толкаешь, сейчас вместо папирос милицию приведёт. Беги, дед, за меня не бойся, у таких, как этот немощный, смелости не хватит, что – бы убить.

У Лёньки вдруг прорвался голос, пропал испуг, и была только ненависть к этому грязному, истощённому типу. Услышал голос деда.

– Лёнь, он не один здесь, ещё кто – то с ним.

– Никуда я не уйду, не бойся, Лёня.

– Я и не боюсь, сейчас стану кричать, пока кто – нибудь не услышит. С этой сопки слышно на километры – проверено, – и он заорал, что было силы на всю округу.

К Лёньке тут – же подлетел незнакомец, подставил к лицу нож:

– Ещё раз повторишь подобное и крик этот твой будет последним, щенок.

Степан, не сомневаясь в том, что этот ублюдок обязательно исполнит своё обещание, торопливо стал заверять его, что он уже бежит, и совсем скоро принесёт всё, что нужно. Он сорвался с места, готовый уже бежать к дому своего сына. Потом резко становился, повернулся к небритому, решительным тоном произнёс:

– Я не могу уйти без мальчика. Я сделаю так, как Вы сказали, только внука моего отпустите. Никто не узнает, что мы видели Вас. Вы можете верить мне.

– Ты что, за идиота меня держишь? Пошёл быстро в посёлок, а иначе пацану твоему не поздоровится!

Он снова замахал ножом перед Лёнькой.

Определив нездоровую психику этого мерзавца, Степан некоторое время внимательно смотрел на него, о чём – то думал, потом подошёл к нему вплотную и что – то сказал ему на ухо.

Лёнька не слышал, что шепнул дед, но после этих слов произошёл невероятный перелом события; беглый – а это был один из сбежавших, разыскиваемый милицией, огляделся вокруг, присел рядом с Лёнькой у его ног под сосной. С ним рядом сел и Степан. Оба они молча смотрели друг на друга.

– Вот так встреча! – произнёс удивлённо зэк. Что ты здесь делаешь? Какими судьбами тебя сюда, на БАМ занесло? На переднем фронте значит воюешь? Медали зарабатываешь? Ну, ты и даёшь, приятель!

От слова – приятель, относившемуся к его деду, Лёнька чуть сознание не потерял.

Он стоял связанный какой – то длинной грязной тряпкой и боялся услышать ещё слова, порочащие его родного деда. Зэк продолжал:

– Так значит, это ты тогда замочил Лешего в нашем логове? Туда ему и дорога. На одну мразь стало меньше. Лично я сам мечтал ему выбить зубы. Да не хотелось срок себе прибавлять. А ты не побоялся. Чем он тебе насолил, вполне понимаю. К нему имели презрение не только заключённые. Таких убогих конвойных, как Леший, у нас больше не было. Мы так ликовали после такого радостного известия! Я тогда лично сам хотел тебя увидеть и сказать спасибо. Вся наша братва обещала тебя отблагодарить. Да только тебя тогда быстро куда – то увезли. Буча после того случая ходил сам не свой и уже к себе в мастерскую никого в помощники не брал, обозлился на всех нас. Совсем стал злой.

– Я сначала один в изоляторе сидел, затем заседание суда, а потом со мной произошло то, отчего я, благодаря одной медсестре, еле – еле выкарабкался. Да только это для меня уже было совсем ненужным. Незачем мне было жить. И вместо благодарности за себя, я на ту медсестру был всю свою жизнь обижен. Только недавно и понял, что она мне была послана Богом. Только сейчас я приобрёл смысл жизни. Вот этот мальчишка, что тобою привязан к сосне – мой внук, которого увидел всего несколько дней назад». Зэк посмотрел на привязанного Лёньку, потом перевёл взгляд на Степана:

– Ко всему моему уважению, не могу пойти тебе навстречу – жить охота. К матери мне надо, восемь лет её не видел, немного – то и осталось до неё, а без еды и одежды не дойти мне. Ты вот на свободе, а я так и не смог оторваться от тех стен. Да не переживай ты за своего пацана, хоть и в памятке ты у братвы, да рисковать не могу. Тем более, что я не один здесь и знаешь ты его очень даже хорошо. И всё же, мне сейчас не до сентиментальностей. Уговор остаётся в силе, давай, пошевеливайся. Мальчишка с нами, а ты бегом один за продуктами. И без баловства, не пользуйся своим авторитетом.

Знакомый деду зэк снова приобрёл голос хищника и вид злого, облезлого волка. Лёнькины мысли вконец перепутались, давили его мозг и пытались выйти наружу.

Сон он видит или всё, что происходит сейчас с ним – вполне реальные события?