Анатолий Шалагин - Черный лотос

Не отставали от французов и американцев и ученые третьего рейха.

24 апреля 1939 года на имя министра военной промышленности Германии Альберта Шпеера поступило письмо от профессора Гамбургского университета Пауля Гартека, в котором говорилось: «…в ближайшее время возможно создание взрывчатого вещества, которое по своей разрушительной силе на много порядков превосходит обычную взрывчатку. Страна, которая первой поставит себе на службу достижения ядерной физики, обретет абсолютное превосходство над другими». А в сентябре 1939 года, то есть уже после начала второй мировой войны, на базе Физического института Общества кайзера Вильгельма (в 20-ые годы этот крупнейший научный центр Германии возглавлял Альберт Эйнштейн) было создано «Урановое общество», в которое вошли ученые с мировым именем Гартек, Гейгер, Боте, Дибнер, Гейзенберг, Вайцзеккер и другие.

В 1940 году к разработкам по атомному оружию подключились и английские ученые 3 3 В апреле 1940 года по указанию премьер-министра У. Черчиля был создан т.н. «комитет Томсона» – коллегиальный орган, субсидируемый правительством Великобритании и координирующий работы по военному применению атомной энергии. . Результатом работы англичан стала так называемая программа « Тьюб эллойс», которая позже сольется с американским «Манхэттенским проектом» 4 4 19 августа 1943 года в канадском городе Квебек президент США Ф.Рузвельт и премьер-министр Великобритании У. Черчиль подписали соглашение, по которому атомные проекты двух стран были объединены. . Вместе с тем, Черчилль дал задание английским спецслужбам изучить возможность «…срыва возможных усилий нацистских ученых по созданию атомного оружия».

Проявляли интерес к атомным исследованиям и в Японии. По указанию генерала Такео Ясуды, который руководил научно-техническим управлением императорских военно-воздушных сил, в мае 1941 года профессор Иосио Нисина возглавил работы по разработке атомного оружия. Японский ядерный проект получил название «Ни».

А в Советском Союзе работы по изучению атомной реакции… были практически заморожены. В 1936 году на очередной сессии Академии наук СССР резкой критике были подвергнуты сотрудники Ленинградского Физико-технического института. Результаты работы академика А.Ф.Иоффе и его учеников были признаны не имеющими практической перспективы. В те годы подобные формулировки могли плачевно отразиться на судьбах талантливых ученых. Так, идеологические догмы откинули нашу страну на годы назад. В гонке мировых держав за обладание ядерным оружием СССР оказался в роли аутсайдера.

Фитин подошел к окну, и широко раскинув руки, потянулся. Нужно было сбросить усталость, которая, несмотря на молодость, все же одолевала. Бешеный темп работы накануне войны, и особенно после ее начала, начинал сказываться на самочувствии. «Некогда раскисать» – подумал он. Перед тем, как опустить шторы светомаскировки, Фитин посмотрел на улицу. «Как изменилась Москва!» – заметил он. Некогда цветущий и сверкающий огнями город, город который он любил каждой клеточкой своего организма, буквально за 2 месяца превращался в нагромождение серых коробок зданий. И даже летняя зелень стала какой-то тусклой. На улицах начали устанавливать противотанковые ежи, над Большим театром «плавали» аэростаты, на площади Пушкина появились баррикады из мешков с песком. Столица все больше становилась похожей на прифронтовой город.

Генерал сел за рабочий стол и включил настольную лампу. Перед ним лежала увесистая папка с документами, на которой было написано одно слово: «Уран».

Еще в 1940 году в службу внешней разведки от различных источников стали поступать сигналы об активизации за рубежом работ по созданию атомного оружия. Первоначально эти сообщения казались второстепенным материалом, который нередко «проскальзывает» в сообщениях разведчиков. Но постепенно стала вырисовываться общая картина, из которой стало ясно, атомное оружие – не фантазии ученых, а вполне реальная угроза. Тогда, в сороковом, Фитин дал поручение руководителю научно-технического подразделения управления внешней разведки НКВД Леониду Квасникову разобраться с поступающими материалами.

Отдел, которым руководил Квасников, был одним из самых миниатюрных. В нем работало всего лишь три человека. Однако, эти трое, несмотря на свою молодость, проявляли завидную работоспособность и осведомленность в научных вопросах.