Сергей Алексеев - Собрание сочинений. Том 3. Упрямая льдина. Сын великана. Двадцать дней. Октябрь шагает по стране. Братишка. Секретная просьб

– Государю императору – долгие лета, слава! – прохрипел Животов.

– Слава! – пискнул аптекарь.

– А ты что молчишь? – набросился Животов на Лёшку.

– Слава, – выдавил из себя мальчик.

Животов в этот вечер заходил еще несколько раз. Заходил, грелся и уходил снова. «Чего это он? – размышлял Лёшка. – Скоро полночь, а он все крутится. И что это за дела у него с аптекарем? И почему Золотушкин не спит и при каждом шорохе крестится?»

Выждав, когда околоточный снова выйдет на улицу, Лёшка незаметно накинул пальто и выбежал следом.

Улица, морозная, опустевшая, встретила мальчика порывом ветра. Колючими иглами мороз пробил легонькое пальтишко, защипал неприкрытые руки и уши.

Животов направился к чердачной лестнице. Остановившись внизу, Лёшка стал слушать. Вот надзиратель поднялся на второй этаж. Вот на третий. Шаги стихли. Лёшка понял: околоточный вошел на чердак.

Выждав минуту, Лёшка тоже стал подниматься. Шел осторожно, прислушивался. Около чердачной двери остановился. Дверь была приоткрыта.

Присев на корточки, Лёшка просунул голову, осмотрелся. Было темно, и Животова он увидел не сразу. Околоточный стоял спиной к двери, в дальнем углу, рядом с чердачным окном. Несколько раз он пригибался и что-то передвигал, но что – Лёшка не видел. Тогда мальчик переступил порог и юркнул за деревянную стойку. Но и теперь он был далеко от Животова и ничего рассмотреть не смог.

Через несколько минут околоточный повернулся и направился к выходу. Он прошел совсем рядом, чуть не задев Лёшку. Когда захлопнулась дверь, мальчик вышел из-за своего укрытия. Осторожно, на цыпочках, он стал подходить к окну. Еще издали Лёшка заметил какой-то странный предмет, что-то вроде перевернутой самоварной трубы. Подошел ближе… На старых ящиках, уставив дуло в чердачное окно, стоял пулемет.

Невский, Гороховая, хрипящий старик – все это пронеслось в голове мальчика. Потом он представил улицу и идущих по ней людей: хозяина «Смит и Вессона», веселого матроса с грузовика, бородача, что обнимал его у Литовского замка, – и Лёшку охватил ужас.

Мальчик глянул в окно. Над самой Лёшкиной головой висело хмурое февральское небо. Ветерок резкими порывами, словно кто выдувал его из кузнечных мехов, то пробегал по крыше, перекатывая снежинки, то затихал, и снежинки плавно опускались на новое место. Внизу, на улице, кое-где светились неяркие фонари. Было безлюдно и по-сиротски тихо. Лёшка дотронулся до пулемета. Морозная сталь обожгла руки. Попытался его приподнять – пулемет был тяжел и чуть не придавил колесом Лёшкину ногу. Мальчик еще минуту стоял над пулеметом. Потом вдруг решительно стянул его с ящиков, взял за металлическую дугу и покатил к выходу.

Когда Лёшка толкнул чердачную дверь, та не поддалась. Дверь оказалась запертой.

Лёшка стоял у двери. Он явственно слышал шаги. Они громыхали по лестничной клетке. Они отзывались в ушах, ударяли в голову. Вот сейчас звякнут ключи, откроется дверь, и войдет Животов.

Мальчик попятился. Схватил пулемет. Потащил его к старому месту. Бросил у ящиков. Кинулся в сторону. Затаился за балкой чердачного перекрытия.

Прошла минута, а может быть, десять. Кругом стояла мертвая тишина. Лёшка понял, что ошибся, что никакого Животова нет, что шаги – это просто послышалось от неожиданности и от испуга, и все же страх проходил медленно, а сердце не переставало тревожно биться. Наконец Лёшка сдвинулся с места и тихонько подобрался к окну. Он дохнул свежего морозного воздуха и только тогда успокоился.

Решение пришло неожиданно, именно тогда, когда мальчик смотрел в окно. Распахнув его створки, Лёшка вылез на крышу. Затем потащил пулемет. Пулемет оказался чертовски тяжелым. Он упирался, словно живой, цеплялся металлическим щитом за оконную раму и никак не хотел вылезать наружу. А потом, когда наконец пулемет оказался на крыше, он вдруг по наклонной поверхности стремительно потянул мальчика за собой, и Лёшка едва не свалился на улицу.

Отдышавшись, мальчик перетащил пулемет на противоположный скат крыши – решил сбросить его во двор, в снежные кучи. Царапнув по водосточному желобу, пулемет тяжелым грузом рухнул вниз. Ударился тише, чем предполагал Лёшка.

Затем мальчик направился к водосточной трубе. Попробовав ногой, надежно ли, Лёшка решил спускаться. Сползал осторожно, придерживался за костыли, вбитые в стены. Когда до земли осталось метра два, в трубе что-то загрохотало. Это сорвались ледышки. Лёшка вздрогнул, опустил руки и шлепнулся в снег.