Алексей Гатапов - Чингисхан. Тэмуджин. Рождение вождя

Места здесь были низменные, привычные взгляду горные хребты, покрытые темной тайгой, остались далеко позади, и Тэмуджин, неся чистую воду из протоки, с любопытством оглядывался по сторонам.

– Ниже этого места по Онону мы кочевали, когда тебе было четыре года, – говорил Есугей, сидя перед огнем и наливая кумыс из кожаного бурдюка. – Помнишь, в то лето на тебя напали волки, а ты ускакал от них, отстреливаясь из своего детского лука?

– А разве это здесь было? – удивленно спросил Тэмуджин.

– Вон за теми двумя одинаковыми сопками, – Есугей, оглянувшись назад, показал на далекие бугры с крутыми склонами. – От них такое же расстояние дальше будет.

Тэмуджин хорошо помнил, как однажды он в одиночку ехал по степи и вдруг, оглянувшись назад, увидел двух больших серых волков, несущихся ему вдогонку. Звери бежали, жадно глядя на него желтыми раскосыми глазами и разинув красные, как свежее кровавое мясо, пасти. С огромных их белых клыков стекали пенистые слюни, и с каждым прыжком они становились ближе. Умный старый конь Тэмуджина коротко всхрапнул, предупреждая его об опасности, и понес не сразу, будто опасаясь уронить его с седла. Понемногу убыстряя бег, он, наконец, поскакал во весь опор в сторону маленького айла, двумя или тремя юртами видневшегося вдали. Тэмуджин расстрелял все стрелы; некоторые из них были хорошие йори и острым свистом вспугивали волков, ненадолго останавливая их погоню.

Спасли его табунщики из айла. Издали увидев его, они сели на неоседланных лошадей и поскакали навстречу. Тэмуджин в очередной раз потянулся к саадаку и, не найдя в нем стрел, с дрожащим сердцем оглянулся назад и не увидел волков. Над краем недалекого оврага будто промелькнул прямой серый хвост.

С той поры в нем надолго поселился страх перед большими серыми собаками и особенно он беспокоился, когда видел ровный ряд их оскаленных зубов.

В последнее время этот случай редко всплывал в его памяти, да и воспоминание это уже не вызывало такого острого чувства, как прежде. А сейчас, оказавшись поблизости от того места, он снова почувствовал холодную пустоту в груди и волчий оскал встал перед его глазами так же отчетливо, как когда-то. Ему вдруг захотелось увидеть то место, где он с ужасом шарил рукой в пустом колчане и тут же с обессиливающим облегчением увидел волчий хвост, исчезающий за склоном оврага.

– Отец, – сказал Тэмуджин, отставив свою чашу и глядя в сторону, старательно скрывая волнение. – Может быть, завернем в ту степь, посмотрим наши старые места?

– Нет, – Есугей тут же похолодел лицом, нахмурил брови и недовольно двинул головой. – Идущий за добычей не должен оглядываться по сторонам.

Спать легли с темнотой, положив под головы седла. Тэмуджину не спалось. Глядя на звезды, пощипывая жесткий ковыль под руками, он вспоминал далекие годы на летниках и зимниках из полузабытого детства.

Провожавшие возвратились в курень задолго до заката. По дороге Бури Бухэ дважды просил остановиться: его растрясло на рысистом коне и рвало желтыми сгустками, а потом он подолгу отлеживался в тени от наброшенного на кустик халата. Остальные терпеливо ждали, когда он наберется сил, посиживали в сторонке.

Перед самым куренем вдруг прямо в седлах разодрались приотставшие Хасар и Бэктэр. Начали злобно и резво, оскалив зубы и рыча как собаки. Крупный Бэктэр успел два раза стукнуть Хасара кулаком по голове, притянув одной рукой его к себе за рубаху, а тот, вырвавшись, ответил двумя же ударами увесистым кнутовищем. Драка могла разгореться нешуточная, если бы не взрослые. Бури Бухэ, оглянувшись на шум, вернулся к ним и, подъехав к Бэктэру сзади, взял его левой рукой за ворот, легко, словно ягненка, приподнял над седлом и опустил на землю.

– Не успел брат отъехать, а вы уже грызетесь? – тяжело дыша от натуги, просипел он и, не дожидаясь ответа, повернул коня обратно.

– Дети как собаки, – засмеялся Даритай. – Без драки жить не могут.

Въехав в курень, дед Тодоен сразу повернул к своему айлу, на восточную сторону. Подозрительно оглядывая Даритая и Бури Бухэ, сказал им на прощание:

– Вы, смотрите, больше не пейте, хватит уже.

– Нет-нет, дядюшка, – широко раскрывая глаза и прижимая руки к груди, уверял Бури Бухэ. – Мы насытились теперь надолго.

– А вы не деритесь, – отъезжая, дед Тодоен бросил недовольный взгляд на Бэктэра. – Отец узнает, не похвалит.

Бэктэр и Хасар с хмурыми лицами поклонились ему вслед.