Валентин Пикуль - Океанский патруль. Книга вторая. Ветер с океана. Том 4

– Да какое тебе дело! Я говорю – глаза были… вот!

И взмахом плетки, описавшей в воздухе круг, он показал, какие были глаза. Потом сразу как-то сник, опустил голову на стол.

– Э-э, да ты, оказывается, лысеешь, – заметил Штумпф.

– Двадцать семь лет.

– Рано. Если бы не война, не окопная жизнь…

– Иди к черту! – обрезал Суттинен. – Ты сам-то лыс, как лапландская ведьма.

– Не злись, – добродушно пробурчал Штумпф, прожевывая картошку, – мы скоро распрощаемся. И, наверное, уже никогда не встретимся.

– А я бы и не хотел.

– Почему так?

– Надоел ты мне.

– Ты мне тоже…

Суттинен поднял голову, рассмеялся. Штумпф похлопал его по плечу, радостно загоготал:

– Мы оба надоели друг другу, но совсем немножко. Ведь правда?.. Нам нельзя ссориться, еще неизвестно, что будет дальше! Ну вот, давай руку… Давай руку, приятель. Мы с тобой неплохо воевали почти год.

– Нэйти! – позвал Суттинен, растрогавшись. – Еще бутылку «Пены Иматры»!.. Если нет «водопадной пены», тащи самогону!..

– Хватит, что ты! – убеждал его Штумпф. – Ведь ты же решил не пить!

– А почему не пить?.. Почему? – наседал на него Суттинен с покрасневшими от слез глазами. – Скажи, я – подлец? Я – подлец, да?

– Да кто тебе сказал… Сядь!

– Нет, ты ответь: я, выходит, подлец?

– Брось, лейтенант. Нэйти, не надо никакой пены!

– Нэйти, – настаивал Суттинен, – тащи пену!

Девушка, заложив руки под накрахмаленный фартук, стояла в дверях.

– Я не знаю, кого мне слушаться, – томно выпевала она.

– Конечно, меня! – кричал лейтенант. – Я финский патриот, а ты читала?.. Ты читала в «Суоменсосиалидемокраатти», что – ни одного немца!.. Вот, а он немец!.. Тащи пену!

– Ты пьян, Рикко, – уговаривал его Штумпф, сам начиная беспричинно смеяться. – Ты пьян, и пятнадцатое сентября еще не наступило. Я могу уехать шестнадцатого!..

Но на улице уже стоял грузовик, в котором рассаживались едущие в Лапландскую армию немецкие военные советники, и Штумпф уехал вместе с ними. Старый финн в синей жилетке еще долго сидел на крылечке, потом встал и, кряхтя и охая, поднялся в дом, где расположился Суттинен.

– Опьянел и спит, – доложила румяная нэйти.

Не выпуская изо рта медной трубки, старик прошел в комнату офицера, дал понюхать со своей сморщенной ладони лейтенанту какой-то порошок.

– Ох, ох, что ты! – забарахтался Суттинен, быстро трезвея.

– Нехорошо, – качая головой, тихо и совестливо произнес старик, – наша Суоми так страдает, а вы… пьянствуете. Сегодня, ровно в полночь, вам надо быть на даче госпожи Куркамяки, что в семи верстах отсюда.

– Что, что?

– Ну ладно, – сказал старик, – я еще зайду к вам, напомню…

Подполковник Кихтиля часто зевал и сразу же крестил рот: лапландские духи, как известно, настолько злы, что только и ищут лазейки, как бы забраться внутрь человека.

– Обождем еще немного, – говорил он, посматривая на браслетку золотых часов.

Госпожа Куркамяки спустилась в комнату, где собрались заговорщики, принесла поднос с маленькими чашечками кофе. Каждый офицер достал пакетик с мелко наколотым сахаром, стал пить кофе вприкуску. Чадила керосиновая лампа, поскрипывали стулья, под полом возились крысы.

– Ну, где же лейтенант Агрикола? – снова сказал Кихтиля. – Связного к нему послали еще утром, а его все нет…

– Район Вуоярви, – заметил кто-то из угла, – очень труден для нашей работы. Там полковник Юсси Пеккала! И лейтенанту Агрикола, очевидно, не так-то легко вырваться…

Откуда-то сверху, через потолок, донесся бой часов.

– Ждать нельзя, – произнес подполковник, – пора приступать, господа… Лейтенант Суттинен, садитесь ближе!

Рикко Суттинен пересел к огню. Ему было немного скучновато на этом совещании, потому что многое он уже знал. Так, например, ему было известно, что сейчас по всей стране идет отбор офицеров-ветеранов, которые впоследствии должны будут стать командирами так называемых ударных батальонов. Назревает государственный переворот, и на пост «скандинавского фюрера» намечается – кто бы мог подумать? – сам начальник генштаба генерал Айро. «Я часто пью водку, болтаю лишнее, но об этом мне проговориться нельзя, молчи, мой рот, забудь это имя!..»

– Мы уже дошли до конца веревки, – говорил Кихтиля, – но выход из войны с Россией – это лишь маневр, дающий нам передышку. Восточно-карельский вопрос, основанный на великой финляндской идее, остался на этот раз неразрешенным, однако мы не собираемся отступать от своих законных требований. За нами остается весь государственный аппарат, цели которого прежние даже при новой политической ситуации [1] В Финляндии существует закон о несменяемости чиновников, благодаря которому от должности чиновника может освободить один только суд. . Наконец, у нас есть выкованная в боях армия, и вы, господа офицеры, снова поведете ее за собой. Стоит только одному русскому солдату перешагнуть пограничный рубеж, как будут взорваны мосты, тоннели, разрушены водоразделы озер, и вода затопит целые районы…