Валентин Пикуль - Длина тени от сгнившего пня

– А это еще что такое? – удивился Паткуль.

Якоби разъяснил, что в высшем свете Петербурга “навозным жуком” принято называть министра земледелия А. С. Ермолова, который изобрел телегу для удобной доставки навоза.

– Алексей Сергеич давненько связан с потусторонними силами, и он не откажет мне, если я попрошу его подсказать мне хорошего медиума. Мне как раз завтра надо побывать в городе…

Утренним поездом сенатор отъехал в Петербург, а через день-два, усталый, вернулся в Романщину, обмахиваясь шляпой:

– Ну и жарища сегодня. Поздравляю. Успех обеспечен.

– Да что вы? Уверены, Николай Борисыч?

– Вполне. Ермолов сказал, что в Царском Селе есть такой частный фотограф Анисимов, у которого немало поклонников в самом интеллектуальном обществе столицы. Недавно, говорят, ему даже во время сеанса удалось не только вызвать дух графа Бенкендорфа, но он даже заснял его на фотокарточку, а теперь торгует шефом жандармов по трешке за штуку… Вот и адрес этого Анисимова, только прошу вас, Юлия Николаевна, не афишировать свой визит, все должно быть шито-крыто.

– Не сомневайтесь в моей скромности…

Мадам Паткуль даже не позволила мужу провожать ее до станции Луга, но визит в Царское Село слишком затянулся, она не возвращалась день, два, три… пошел пятый день!

– Я начинаю волноваться, – говорил Владимир Паткуль сенатору Якоби. – Знаете, сама обстановка интимеса… гасят свет, голоса… шуршания… как бы чего не вышло!

– Не волнуйтесь, – утешил его Якоби, – Анисимов женат, и ни одна его клиентка еще не писала на него жалоб…

Наконец Юлия Николаевна вернулась, еще от калитки усадьбы она расстегнула жилет, сбросила шляпу и перчатки, решительно устремленная – вперед, вперед, только бы войти в дом.

– Не подходите ко мне! – крикнула она. – И чтобы никаких больше вопросов. Все скажу потом. Только не сейчас…

Женщина стремительно прошла в спальную, одним рывком опустила на окна плотные шторы, ничком рухнула на постель и мгновенно уснула как убитая.

В доме все ждали ее пробуждения, Юлия Николаевна проснулась ближе к полуночи и вышла к чайному столу, оживленная.

– Ну, вот и все, – заявила она, – а маркиз Иван Иваныч шлет своим потомкам самый сердечный привет…

– Да не томи душу, – взмолился перед нею Паткуль. – Ответь главное: сообщил ли он, где зарыл фамильные сокровища?

Юлия Николаевна обвела всех просветленным взором:

– Да, конечно! Клад уже в наших руках.

– Слава Богу, – перекрестился Паткуль. – Хоть не даром ездила, а то ведь я тут с ума сходил! Нет и нет… Право, не знал даже, что и думать… Копать-то узнала ли где?

Юлия Николаевна объяснила, почему так долго задержалась.

– Оказывается, это все не так просто. Маркиз ни в какую не поддавался на уговоры Анисимова явиться перед нами, а когда его спросили по поводу клада, он даже бранился, употребляя при том некоторые… нефранцузские выражения. Наконец, когда я расплакалась, он сжалился и сказал, чтобы я срочно возвращалась в Романщину, он явится мне во сне и все расскажет. Вот я и спешила поскорее уснуть.

– Приснился он тебе?

– Почти сразу. Очень элегантный мужчина.

– Сказал?

– Да, ничего не скрывал. Теперь дайте бумагу и карандаш…

На чистом листе бумаги возник загадочный кружочек.

– Что это? – хмыкнул сенатор Якоби.

– Дуб.

От этого дуба карандаш вывел длинную прямую линию.

– А это что? – спросил муж.

– Т е н ь.

– Какая тень?

– Тень от дуба ровно в полдень.

– А что же делать далее? – спросил Якоби.

– Там, где в полдень кончается тень от дуба, следует отмерить тридцать шагов вперед, затем обратиться лицом к скотному двору и отсчитать еще тридцать шагов… Там и клад!

Вся семья Паткулей, включая детей и прислугу, высыпала во двор, а гувернантка, чопорная, сказала:

– Все это очень мило, но… но… но…

– Копать безо всяких “но”, – отвечали ей.

– Да что вы собираетесь копать, если в Романщине давно не растет ни одного дуба, а скотного двора нет и в помине.

– В самом деле, – сказал Якоби, – если дуб и существовал при жизни маркиза, то потом его, наверное, спилили.

– В чем дело? – сказала гувернантка. – Если дуб спилили, значит, после него должен остаться пень .

– Верно! – обрадовался Паткуль, и все силы благородного семейства были направлены на отыскание пня…

– Нашла-а-а, – вдруг закричала кухарка.

Все кинулись к ней, и возле старой веранды, в гуще крапивы, действительно был обнаружен полусгнивший пень.