Марк Алданов - Живи как хочешь

– Неужели Спиноза это сказал? – спросил недоверчиво венец. – Но если он это и сказал, то что он мне рассказывает, будь он хоть двадцать раз Спиноза! Что было прекрасного в Гитлере? И я могу вас уверить, что свободному человеку, например, виза в Америку может быть очень нужна.

Норфольк разыскал Тони. «Может быть, тот мерзавец и соврал. В моей коллекции только морфинисток нехватало!» – думал он, внимательно в нее всматриваясь.

– Где вы остановитесь в Нью-Йорке? – спросил он ее.

– Не знаю. Буду искать гостиницу. Говорят, теперь Нью-Йорк совершенно переполнен?

– Да. Позвольте вам рекомендовать один недорогой отель в центре города, недалеко от Бродвэя. Меня там знают, я там долго жил, и я думаю, что если вы на меня сошлетесь, то вам комнату найдут. Хотите?

– Хочу, – ответила она, подумав. Он вынул карточку и записал название и адрес гостиницы. – Очень вас благодарю. Вы и сами там остановитесь?

– Нет, я ведь еду с кинематографическими магнатами, на счет их предприятия. Для нас заказаны комнаты в Уолдорф Асториа, – сказал он оправдывающимся тоном. – Вы разрешите мне к вам зайти?

– Я буду очень рада. И еще раз вас благодарю. Вы мне оказали большую услугу… Хотя и поздно.

– Поздно для чего?

Она с вызывающей, прежней , улыбкой смотрела на него.

– Много будете знать, скоро состаритесь. Это у нас есть такая поговорка, – сказала она.

– Я ни о чем вас не спрашиваю. Если хотите что-либо рассказать, расскажите. – Давайте посидим где-нибудь, на прощание, – сказал он, всматриваясь в нее все внимательнее. «Может быть, она от волнения перед приездом даже увеличила дозу? Тогда сейчас же все о себе расскажет"…

– С большим удовольствием. Я сама хотела вам предложить это, – с вызовом в тоне ответила она. Только ведь вы в сущности не знаете, кто я такая. Может быть, я агентка Коминтерна?

– Я думаю, вы последняя женщина, которую большевики взяли бы в агентки, – сказал он, смеясь.

– Почему? – быстро спросила она. – Потому что я ненормальна?

– Потому, что вы слишком нервны. Впрочем, я не настаиваю, им могут быть нужны всякие люди. Так вы агентка Коминтерна?

– Я сама не знаю, – ответила она серьезно.

«Уже пьяна!» – тревожно подумал Норфольк.

– Во всяком случае я отроду ни одной шпионки не видел. Очень приятно познакомиться с первой, – сказал он, неуверенно стараясь обратить разговор в шутку.

В этот последний вечер в другом конце парохода у Виктора Николаевича был разговор с Надей.

– Ты понимаешь, твое предложение застает меня врасплох, – взволнованно говорила Надя. Ей действительно так казалось, хотя она думала об его словах целый день. – Совершенно врасплох! Конечно, эта телеграмма была для нас полной неожиданностью. Я думала, что месяца через два мы будем женаты. Посмотрим еще, что будет в письме адвоката. Во всяком случае, до того ни о каком решении не может быть речи!

– Разумеется, – поспешно сказал он.

Ему было ясно, что Надя уже приняла его предложение. «Она огорчена, но я предполагал, что она будет огорчена гораздо больше», – думал он с неприятным чувством. Ему самому было совестно этого неприятного чувства: он почти с облегчением узнал от Нади, что ее развод откладывается на неопределенное время. «Судьба мои колебания разрешила и разрешила благоприятно… Теперь ясно: освобождение „во всех смыслах“. Но отчего же мне неприятно, что она не так огорчена? Для начала новой жизни не очень подходит психология собаки на сене"…

– Ты говоришь, что я должна сохранить свободу. Что это означает на деле? Только то, что я поселюсь не в твоей квартирке, а в гостинице, больше ничего, – быстро говорила она, нервно вертя кольцо на пальце. – Наша любовь остается и останется прежней.

– Разумеется, – подтвердил Яценко. Слово «квартирка» его задело. В нем ему послышался намек на его бедность, хотя Надя этого и в мыслях не имела.

– Я понимаю, в Америке нельзя жить в одной квартире, если мы не венчаны. Об этом тотчас узнает консьерж или, как у вас говорят, супер-интендант. Говорят, на этом можно погубить карьеру, я тоже слышала, – говорила она. – «Я ничего об этом не сказал. Она сама об этом подумала и еще до того, как мое предложение застало ее „врасплох“. Что ж делать, она не может быть другой. У нее трезвый практический ум, и это не мешает ей быть прелестным существом», – думал он. – Ты согласен со мной?

– Да, это тоже имеет некоторое значение.

– Как «тоже»! Только это и имеет значение. Что же еще?