Владимир Паутов - Шестой прокуратор Иудеи

«Какой от них, рыбарей, толк? Всё больше сидят и смотрят, как мы работаем, да советы дают, умники!» – медленно идя вдоль берега озера, зло думал Иуда о своих новых знакомых. Они недавно присоединились к Иисусу, но так же, как он, считались его учениками. Искариоту это не нравилось, поэтому, наверное, настроение у него в последнее время было плохим.

Он дошёл уже до тропинки, которая вела из долины вверх и шла до самого города, когда вдруг услышал девичий голос.

– Мария! – обрадовался Иуда. Осторожно, дабы не обнаружить себя, он пробрался сквозь заросли камыша и тростника, бурно росшие вдоль берега, и, не выходя на открытое пространство, стал наблюдать из своей засады за девушкой.

Мария как раз в этот момент выходила после купания из воды. Он была нагой. Иуда впервые видел так близко обнажённое женское тело. Хотя ему, конечно же, приходилось иметь дело с блудницами в Птолемаиде, но там было всё иначе, ведь он встречался с портовыми распутными женщинами, дабы утолить свою плотскую похоть, а потому не особенно обращал внимание на их женские прелести. Сейчас же Иуда был потрясён. Он даже не ожидал, что обнажённое тело может быть столь красивым и притягательным. Бронзовая от постоянного нахождения под солнцем кожа девушки буквально вся искрилась от капелек воды, оставшейся на ней после купания. Густые волосы Марии длинными волнистыми прядями рассыпались по плечам девушки, струились своими локонами вниз, как бы специально укрывая её грудь от неосторожного чужого взгляда.

«Если не сейчас, то уже никогда!» – решил про себя Иуда и шагнул прямо к девушке.

Мария, услышав позади себя скрип речного песка и гальки, обернулась и, увидев нежданного гостя, быстро схватила с земли платье, стараясь прикрыть им свою наготу. Она стояла спиной к внезапно подошедшему к ней тайному её воздыхателю.

– Не бойся Мария, это я, – прошептал Иуда, нежно обняв девушку за плечи, и стараясь повернуть красавицу к себе лицом. – Ты, ведь знаешь, как я отношусь к тебе! Вот станешь мой женой и заживёшь совершенно другой жизнью. Это нищета не для тебя, Мария! У меня есть деньги, много денег. Я построю дом, большой и просторный, где только пожелаешь. Хочешь в Тивериаде, или в Птолемаиде, или даже хоть в самом Иерусалиме, – горячась от близости обнажённого женского тела и почти теряя рассудок от нахлынувшего на него вожделения, всё более страстно говорил на самое ухо девушке свои самые сокровенные слова Иуда, продолжая крепко обнимать её.

Терпкий аромат, исходивший от волос Марии, этот запах каких-то полевых цветов, знакомых, но не узнаваемых им от переизбытка переполнявших его чувств, всё кружил и кружил голову уроженцу Кериота. Иуда осторожно прикоснулся своими губами к ещё влажному после купания плечу девушки. Мария стояла, не шелохнувшись, и молчала. Тогда вообразив, что красавица не может вымолвить ни единого слова от неожиданно свалившегося на неё счастья, Иуда, силой развернул девушку к себе лицом и начал покрывать страстными поцелуями шею, лицо и грудь Марии. Правда, страсть его продолжалась не долго. Звонкая пощёчина, словно щёлчок кнута, разорвала утреннюю тишину, стоявшую над озером, и в одно мгновение отрезвила Иуду, приведя того в чувство. Но не сильный удар нежной девичьей ладони испугал Искариота и остановил его домогательства, ибо он твёрдо решил в этот раз добиться своего, но вопрос, что задала ему девушка, заставил в мгновение ока уйти страсть Иудову, ввергнув того в жуткую панику.

– И где же ты возьмёшь деньги? Разве у вас не общее имущество, или ты, Иуда, скрываешь от Иисуса часть доходов? А может, ты получаешь от кого-то жалованье за какие-нибудь тайные дела? Уж не доносчик ли ты? – спокойно и чуть насмешливо вдруг спросила Мария своего поклонника, заставив его тут же забыть о своих словах и всех тех обещаниях, которыми он буквально мгновение назад осыпал её.

Искариот замер, не зная, что ответить. Руки его, безвольно упали вниз, выпустив девушку из своих объятий, и повисли, словно две плети. Мой соглядатай представлял собой в тот миг весьма печальное зрелище.

– Что это с тобой случилось, Иуда? Куда подевалась твоя любовная страсть? Ты разлюбил меня? – вывел его из оцепенения повторный вопрос галилеянки.

– Нет! Нет! Что ты говоришь, Мария? Я так к слову сказал насчёт дома, я… я… а ты сразу доносчик… – начал оправдываться Иуда, стараясь унять в руках внезапно появившуюся дрожь, и оттого спрятав их за спиной.

– А куда же ты отведёшь тогда молодую жену? – вновь усмехнувшись, но теперь уже тихо и ласково спросила девушка, и опять Иуда оказался в полном смятении. Он часто заморгал глазами, не зная, что ответить, ибо не понимал, говорит ли сейчас Мария серьёзно или шутит. В это мгновение Иуда уже не был похож на того самоуверенного и благополучного человека, образ которого он так заботливо и долго лепил для себя. Теперь Искариот пребывал в полной растерянности, отчего даже как-то немного сник и побледнел. Девушка, увидев состояние Иуды, вдруг перестала злиться на него. Может, ей стало жалко уроженца Кериота, увидев того жалким и несчастным. Вполне вероятно, что она тогда подумала: «Ну не виноват же он в том, что любит меня!» Но только Мария вдруг улыбнулась и неожиданно сказала: