Григорий Климов - Песнь победителя

Над Берлином опускались вечерние сумерки, когда в этот день я заехал к знакомому немцу, директору одного из заводов, где мне часто приходилось встречаться с ним по служебным делам. Во время этих встреч я нередко вёл с директором довольно откровенные беседы на политические темы.

Так и в этот вечер у нас завязался разговор о будущем Германии. В разговоре я высказал свое мнение, что немцы слишком радужно смотрят на будущее.

«Вы недооцениваете внутренней опасности», – сказал я, – «Вы слепо ждёте конца оккупации. Даже если советские войска уйдут из Германии, это мало изменит положение. Предварительно Германия будет связана по рукам и по ногам, продана оптом и на долгое время».

«Кем?» – спрашивает директор.

«Для этого существует СЕД и народная полиция».

Я знал, что с недавнего времени директор является членом СЕД и что мои слова для него не совсем приятны. Он посмотрел на меня искоса, помолчал некоторое время, затем сдержанно произнес: «Многие из членов СЕД и народной полиции в глубине души думают совсем не то, что хотят оккупационные власти».

«Тем хуже, если они думают одно, а делают другое».

«Пока у нас нет другого выхода, герр оберинженер. Но когда наступит решающий момент, поверьте мне, СЕД и народная полиция будут делать не то, на что надеется Москва».

«Желаю Вам успеха», – улыбнулся я.

После некоторой паузы, желая перевести разговор на другую тему, директор спрашивает: «Ну, а как у Вас идут дела?» Усталый и промерзший, я только безнадёжно махнул рукой и вздохнул: «Я уезжаю в Москву…» Директор видимо улавливает разочарование в моём голосе и смотрит на меня удивленно: «Разве Вы не рады возвращению на родину? На Вашем месте я…» «Я готов поменяться с Вами местами», – говорю я.

Директор снова бросает на меня взгляд и истолковывает мои слова по-своему. «Так значит, Германия нравится Вам больше, чем Россия?» – спрашивает он.

«Она могла бы нравиться мне, если бы я не был советским офицером» – отвечаю я уклончиво.

«Победители завидуют побеждённым…» – задумчиво качает головой директор.

Он встает и начинает ходить по комнате, обдумывая что-то. Затем он резко останавливается напротив меня и говорит: «А почему бы тогда Вам не остаться здесь?» «Где – здесь?» – спрашиваю я равнодушно.

«Да поезжайте в другую зону!» – восклицает директор. Он разводит руками, удивляясь, что я не могу додуматься до такой простой вещи.

«Разве это так просто?» – спрашиваю я, внутренне насторожившись, но сохраняя безразличный вид.

Директор долгое время молчит. Затем, видимо решившись, он обращается ко мне, слегка понизив голос: «Герр оберинженер, если только Вы захотите остаться в Германии, то нет ничего проще, как перейти зелёную границу». Движением руки он изображает всю лёгкость перехода границы.

Я ещё более настораживаюсь и спрашиваю: «Да, но как на это посмотрят американцы?» Директор делает пренебрежительный жест: «А-а-а… Плюньте на этих свиней. Они нисколько не лучше, чем…» Он прикусывает язык.

Я невольно улыбаюсь. Мне начинает казаться, что директор и член СЕД любыми путями хочет уменьшить Советскую Армию на одну боевую единицу. Вместе с тем, я хорошо знаю директора и у меня нет оснований опасаться провокации с его стороны. Я сижу молча. Если ему так хочется соблазнить меня, пусть расскажет побольше.

«У меня много знакомых в Тюрингии», – продолжает директор. – «Если Вы пожелаете, я могу дать Вам рекомендательные письма к надёжным людям. Они помогут Вам перейти на ту сторону».

«А как с документами?» – спрашиваю я.

Директор пожимает плечами: «Сегодня каждый третий человек живёт по фальшивым документам».

«А где достать такие документы?»

«У меня есть один знакомый человек. Он будет рад помочь Вам достать документы». При этих словах директор слегка улыбается и добавляет: «Кстати, этот человек – офицер народной полиции».

Наконец я решаюсь открыть свои карты. Я меняю тон. Мои слова звучат тяжело, почти сурово. «Герр директор», – говорю я. – «Вы не осудите меня за мою сдержанность! Дело, о котором мы говорим, уже давно решено. Если бы я не встретил Вас, мне не оставалось ничего другого, как идти на Запад своими средствами».

Директор молчит некоторое время, затем говорит: «Уже и раньше, встречаясь с Вами по деловым вопросам, я чувствовал, что Вы не такой, как другие. Тем только одно – давай, давай!» Последние слова он произносит по-русски.

Вспоминая наши предыдущие деловые встречи по вопросам демонтажа и репараций, я не совсем уверен в искренности его слов.