И действительно, эти веселые мальчуганы были малопригодны к тому, чтобы играть роль мрачных, упрямых солдат короля Филиппа. Между светлыми головами блондинов было очень немного мальчиков с русыми волосами, и только один имел черные волосы и темные глаза. Это был Адам Барсдорп, отец которого, так же как и отец ван дер Верффа, принадлежал к числу городских старшин. Когда и он стал отказываться изображать испанца, один из мальчиков воскликнул:
— Ты не хочешь? А мой отец говорит, что твой отец наполовину глиппер [3]и при этом совершенный папист!
Молодой Барсдорп бросил книги на землю и, сжав кулаки, устремился на своего противника, но Адриан ван дер Верфф быстро вскочил между спорящими и воскликнул:
— Стыдись, Корнелиус… Кто еще будет здесь так ругаться, тому я заткну глотку! Католики такие же христиане, как и мы. Ведь вы слышали сейчас, что нам сказал городской секретарь, и мой отец говорил то же самое! Хочешь, Адам, быть испанцем или нет?
— Нет! — закричал тот решительно. — И если кто-нибудь еще раз…
— После успеете подраться, — прервал своего возбужденного товарища Адриан ван дер Верфф, и, великодушно подняв книги, которые бросил на землю Барсдорп, он протянул их ему и продолжал решительным тоном:
— Я буду сегодня испанцем. Кто еще?
— Я, я и я тоже, — закричали несколько учеников, и составление партий в полном порядке дошло бы до желанного конца, если бы нечто новое не отвлекло внимания мальчиков от их намерения.
По улице шел молодой господин в сопровождении чернокожего слуги, направляясь прямо к ним. Это был также нидерландец, но он имел мало общего с учениками, исключая возраст, белое и румяное лицо, белокурые волосы и голубые глаза, смотревшие ясно и надменно. Каждый его шаг показывал, что он считает себя чем-то особенным, а слуга-негр в пестрой одежде, несший вслед за ним несколько только что купленных вещей, комично подражал осанке своего господина. Голова негра была откинута назад еще больше, чем у молодого человека, которому твердые испанские брыжи не позволяли так же свободно держать свою красивую голову, как прочим смертным.
— Обезьяна Вибисма, — сказал один из учеников, показывая пальцем на приближающегося юношу.
Глаза всех мальчиков обратились к нему, насмешливо оглядывая его маленькую, украшенную пером шапочку, его красную стеганую и набитую на груди и на рукавах атласную одежду, широкие буфы его коротких коричневых панталон и блестящий шарлах шелковых чулок, которые плотно обтягивали его стройные ноги.
— Обезьяна! — повторил Пауль ван Свитен. — Он кардинал, потому он и одевается так красно!
— И такой испанец, как будто он идет прямо из Мадрида! — выкрикнул другой мальчик, а третий прибавил:
— Здесь, по крайней мере, во все время, пока у нас было мало хлеба, не было…
Все:
— Вибисма-глипперы!
— А он франтит в цепи, в бархате и в шелках! — воскликнул Адриан.
— Посмотрите-ка на черного ворона, которого привез с собой в Лейден этот красноногий аист.
Ученики покатились со смеху, и когда юноша подошел к ним, ван Свитен прокартавил гнусавым голосом:
— Ну как вы доехали? Ну что в Испании, господин?
Юноша еще более закинул голову назад, негр, шествовавший за ним, сделал то же самое, и оба мирно продолжали свой путь, даже когда Адриан проговорил в самое ухо Вибисме:
— Глиппер, скажи мне, за сколько сребреников Иуда продал Спасителя?
Молодой ван Вибисма сделал недовольное движение, однако продолжал сдерживаться. Но тут ему заступил дорогу Ян Мульдер; он снял свой маленький суконный берет, на котором торчало петушье перо, и, держа его, словно нищий, у подбородка, стал униженно просить:
— Пожертвуйте, господин гранд, нашему коту пфенниг на индульгенцию! Вчера он украл у мясника телячью ногу!
— Прочь с дороги! — надменно и решительно сказал юноша, стараясь отстранить Мульдера тыльной стороной руки.
— Не трогать, глиппер! — закричал ученик, с угрожающим видом подняв кулак.
— Ну так оставьте меня в покое! — ответил Вибисма. — Я вообще не хочу разговаривать, особенно с вами…
— Почему же с нами? — спросил Адриан ван дер Верфф, рассерженный холодным, высокомерным тоном последних слов.
Юноша презрительно пожал плечами, а Адриан воскликнул:
— Потому что твое испанское платье нравится тебе больше, чем наши куртки из лейденского полотна!
Адриан замолчал, потому что Ян Мульдер пробрался позади юноши, прихлопнул книгой его шляпу и, в то время, как Николай Вибисма старался освободить глаза из-под покрывавшего его головного убора, проговорил:
Читать дальше