Сергей Алексеев - Смутное время. Рассказы о русских царях и самозванцах начала XVII века

Разгорелись глаза у поляков:

– Вот бы царя схватить!

– Вот бы царя пленить!

Мечтают поляки об успехе, о славе. Знают, русских войск поблизости нет. В руки идёт удача.

Известно полякам, где приблизительно находится русский царь, однако не знают туда дороги. Ищут, кто из местных крестьян укажет.

К одному обратились.

В ответ:

– Не знаю.

Обратились ко второму:

– Не знаю.

Обратились к третьему, к пятому, к десятому.

Отрицательно машут крестьяне головами:

– Не знаем дороги. Не знаем. Не ведаем.

Понимают поляки – хитрят мужики. Схватили тогда они одного из крестьян – Ивана Сусанина. Наставили ружья:

– Веди!

Повёл их Иван Сусанин.

Леса под Костромой дремучие, дикие. Тянутся они без конца, без края. Топи в лесах, трясины. Голодные волки, как тени, бродят, басами ревут медведи. Глазастые филины зорко смотрят из дупел. Хищные вороны сидят на елях.

Страшно в таком лесу. Однако идут поляки. Мечтают схватить русского царя Михаила Романова.

Ведёт их Сусанин. Палка в руках дубовая. Свернёт Сусанин чуть правее, свернёт чуть левее. Прямо пройдёт. Снова правее. Снова левее. Послушно следом идут поляки.

Вначале двигались лесной дорогой. Оборвалась дорога. Пошла тропа.

Идёт Сусанин. Свернёт чуть направо. Возьмёт чуть налево. Прямо пройдёт. Снова – направо. Снова – налево.

Оборвалась тропа. Дело было как раз зимою. Завалы кругом. Сугробы.

Насторожились поляки.

– Куда ты ведёшь, Сусанин?

– Скоро к главной дороге выйдем, – ответил Сусанин.

Снова свернул направо. Снова свернул налево. Прямо прошёл. Снова – правее. Снова – левее.

Прокричал где-то страшное ворон. Филин из дупла грозно повёл глазами.

Стало сереть. Стало темнеть.

Кричат поляки:

– Куда ты завёл нас, Сусанин?!

Взвыл где-то голодный волк. Медведь-шатун отозвался рёвом.

– Куда ты завёл нас, Сусанин?!

– Скоро. Скоро к главной дороге выйдем.

Снег повалил. Следы заметает. Плетутся, петляют, плутают поляки. Теряют последние силы.

Не объявилась дорога.

Поняли поляки: специально завёл их Сусанин в лесные дебри. Схватились они за сабли. Изрубили Сусанина.

Погиб Сусанин.

Однако и поляки из леса не вышли.

Вечен в памяти русских людей подвиг Ивана Сусанина.

Началась эта история ещё до того, как ополченцы Минина и Пожарского освободили от поляков Москву.

Атаман Иван Заруцкий стоял со своими казаками рядом с Москвой. Разругался он вдруг с другими командирами. Даже грозился перейти на сторону поляков. Однако затем передумал. Ушёл из-под Москвы в город Коломну, а затем и вовсе на юг России, в Астрахань. Вместе с собой он забрал Марину Мнишек и её малолетнего сына Ивана, отцом которого был Лжедмитрий II.

Честолюбивые планы зрели у Заруцкого и Марины Мнишек. Они хотели «царевича» Ивана сделать московским царём.

Новые военные силы стали собираться вокруг Заруцкого.

Атаман собирался идти на Саратов, на Казань. Затем штурмовать Москву.

Не осуществились эти желания. Народные полки Минина и Пожарского разбили поляков. На русский престол был избран Михаил Романов.

Но это не остановило Ивана Заруцкого и Марину Мнишек. Они по-прежнему доказывали права на русский трон «царевича» Ивана.

– Он внук Ивана Грозного, – утверждали Заруцкий и Марина Мнишек. – Ему по закону Россией править.

Но все знали, что это неправда.

На юг против Заруцкого были посланы царские войска. Они стали подходить к Астрахани.

Заруцкому и Марине Мнишек пришлось снова бежать. Они хотели пробраться в Персию. Но не успели.

Ивана Заруцкого, Марину Мнишек и её сына, «царевича» Ивана, схватили.

Из Астрахани через Казань их повезли в Москву.

Везли под большой охраной. Стража даже получила приказ: в случае опасности или чьей-нибудь попытки освободить пленных – и Заруцкого, и Марину Мнишек, и маленького Ивана убить.

Однако дорога прошла спокойно.

В Москве Заруцкого казнили. Смерть была страшной. Казацкого атамана посадили на острый кол. Не пожалели, лишили жизни и маленького Ивана.

Недолго после этого прожила и Марина Мнишек. Она была заключена в тюрьму. В тюрьме и скончалась.

Однако долго ходили слухи, что и она умерла не естественной смертью.

– Закололи ножами её в тюрьме, – утверждали одни.

– Не закололи, а удушили, – утверждали вторые.