Сергей Алексеев - Смутное время. Рассказы о русских царях и самозванцах начала XVII века

Поклялся Шуйский выполнить условия Болотникова и «царевича Петра» – всем восставшим сохранить жизнь. Даже крест поцеловал.

– Крест поцеловал! Крест поцеловал! – разнеслось по Туле.

Открыли восставшие царским войскам ворота.

Не сдержал клятву Василий Шуйский, хоть и распустил он по домам многих из тех, кто оборонялся в Туле. Однако и Иван Болотников, и «царевич Пётр», и другие предводители восстания были взяты под стражу.

Но царь Шуйский не стал с ними расправляться сразу. Не торопился. Не хотел вызывать волну нового возмущения.

Четыре месяца после сдачи Тулы прожил «царевич Пётр». Ждал своей участи. И вот приговор:

– Повесить!

Повесили «царевича Петра» – самозванца из Мурома Илейку Коровина.

Болотников же был отправлен далеко от Тулы, далеко от Москвы.

Дорога его шла на север. Болотникова везли через Ярославль, через Вологду. Потом на Белое озеро, мимо Кирилло-Белозерского монастыря. Дальше места и вовсе пошли глухие. Озеро Вбже. Озеро Лача. Река Онега.

Привезли Болотникова в город Каргополь. Топи кругом бездонные. Леса – дремучие, непроходимые.

Ехал Болотников, о прошлом думал. Поносила его судьба по свету. Был он в Турции. Был он в Венгрии. Был в Польше. В Италии. Последний приют – в Каргополе.

Бился с боярами он, с воеводами. Чуть-чуть – и Москву бы взял. А нынче закончит свой век на холодном Севере.

Недолго здесь прожил Иван Болотников.

– Ослепили! Ослепили! – вскоре прошёл по городу слух.

Действительно, Болотникову выкололи глаза. А затем и вовсе

страшная новость:

– Ивашка посажен в воду!

По приказу царя Василия Шуйского Болотникова утопили.

Сошлась вода кругами над местом казни. Жил человек – и нет.

Не кончалось жестокое время. Сила ломила силу. Лютость по Русской земле ходила.

Растёт в России число самозванцев. Сбились уже люди с толку, сколько этих царевичей. Но не гаснет народная вера в доброго, чудом спасаемого Дмитрия. И вот он появился!

Обещает новый самозванец награды и милости своим соратникам. Примкнули многие к войскам Лжедмитрия II, снова в сторону Москвы двинулись. Но не удалось им с ходу взять столицу, стали лагерем у села Тушина. Затянулось тушинское стояние под Москвой. Второй год друг против друга стоят войска Лжедмитрия II и Василия Шуйского. Бежал из-под Москвы самозванец. Но не стало лучше положение законного царя. Отрёкся от престола Василий Шуйский.

О том, как закончилось царствование Василия Шуйского, и о походах на Москву Лжедмитрия II написаны рассказы четвёртой главы.

Не убывает в России число самозванцев. Наоборот – растёт.

Не успели казнить «царевича Петра», как тут же появился новый царевич Пётр. Мол, жив-здоров, а казнён вовсе не он. Не его повесили.

Потом в далёкой Астрахани возник вдруг «царевич Август», потом «царевич Лаврентий», затем «царевич Фёдор». И пошло, и пошло, и поехало…

Хромоногая Соломанида, старуха всезнайка, ходила по сёлам, клюкой стучала. Новых царевичей называла.

– Объявился царевич Клементий, – сообщала старуха Соломанида и добавляла: – Настоящий!

Через какое-то время:

– Объявился царевич Савелий, – и добавляла: – Настоящий.

Ещё через какое-то время:

– Объявился царевич Семён, – несла Соломанида новое имя. И опять прибавляла: – Настоящий!

Потом пошли:

«царевич Василий»,

«царевич Ерошка»,

«царевич Гаврилка»,

«царевич Мартынка»…

И все настоящие, – о каждом твердила хромоногая Соломанида.

Сбились люди с толку. Сколько же их, царевичей, – прямо в глазах рябит!

Все самозванцы называли себя детьми или внуками царя Ивана Васильевича Грозного.

У каждого из них находились свои сторонники. Возникли при каждом вооружённые отряды.

Хотя и было много разных иных «царевичей», однако оставалось по-прежнему притягательным для всех имя царевича Дмитрия.

Лжедмитрий – московский дворянин Михаил Молчанов, который после убийства Григория Отрепьева оказался в Самборе, – вскоре отошёл от борьбы за московский трон. Однако все ждали нового Дмитрия.

Ждали.

Ждали.

И он появился.

– Царевич Дмитрий, царь Дмитрий объявился! – торопилась с новой вестью хромоногая Соломанида. Ходила по сёлам, клюкой стучала: – Воистину он настоящий!