Иван Фирсов - Спиридов был — Нептун

— Сие далеко не все, — пояснил капитан галиота, — а кроме того, вскорости прибудут новопостроенные фрегаты из Хоперска и Таврова.

Прибывших мичманов расписали по кораблям. Сенявина назначили на флагманский корвет «Хотин». Командир «Хотина» капитан-лейтенант Алексей Тверетинов обрадовался — на корабле всего шесть офицеров, вахту нести некому.

Тверетинов рассказал Сенявину, что эскадра охраняет подступы к Еникальскому проливу и крымское побережье. В эту кампанию, 1782 года, впервые под флагом капитана бригадирского ранга Козлянинова эскадра плавала вокруг Крыма и зашла в Ахтиарскую бухту.

— Бухта сия, которой, пожалуй, нет равной в Европе, — рассказывал офицерам в кают-компании Тверетинов, — акватория весьма обширна, множество удобных мелких бухточек, берега высокие, надежно от всех ветров укрывают.

— А каков грунт на дне? — спросил Сенявин.

Командиру понравилась любознательность мичмана, видимо имевшего неплохой опыт.

— Грунт надежный для стоянки, илистый, — ответил он. — До полусотни кораблей поместится там враз на якорях, не менее. На берегу по балкам да лощинам довольно много ключей да колодцев.

Сенявин подумал: «Не зря Алексей Наумович хвалил эти места. Видимо, и в самом деле отменные для морской службы».

Три недели спустя Тверетинова срочно вызвал начальник эскадры. Подтвердились худшие опасения, которые высказал на галиоте поручик: Шагин-Гирей круто обошелся с непокорными. Он приказал повесить муфтия и двух знатных мурз и объявить с минаретов, что так будет с каждым смутьяном. Это озлобило татар до предела. Неделю назад родственник хана, Махмут-Гирей, поднял бунт и захватил Бахчисарай. Шагин-Гирей с верной гвардией — бишлеями — бежал под защиту наших войск и сейчас отсиживается в Керчи.

— Нынче получена депеша от светлейшего князя. На днях предстоит важная экспедиция. — Козлянинов старался говорить тихо. — Шагин-Гирея решено отправить в Россию. Послезавтра вам надлежит принять его на борт и доставить в крепость Петровскую.

Тверетинов спросил, сколько всего будет людей.

— Считайте, с ханом три-четыре мурзы, с нашей стороны министр Веселицкий и генерал Самойлов. Охрану хана, слуг, челядь погрузим на шхуны.

В тот же день на «Хотине» начался аврал. Все мыли, скребли, терли и начищали. Офицеры освободили каюты, переселились к унтер-офицерам, боцманам. На другой день привезли ковры, украшали для хана каюту командира.

Накануне выхода на «Хотине» поднял брейд-вымпел флагман Козлянинов. Рано утром офицеры в парадной форме ожидали гостя на шканцах.

На палубу по трапу ловко поднялся Шагин-Гирей. Высокий, сухопарый, лет тридцати, чернявый, с приятными чертами лица, с коротко подстриженной бородкой, одет в темный суконный костюм муфтия. В черных огненных глазах светился незаурядный ум, говорил непринужденно. Вел он себя просто. Поздоровался с офицерами и прошел в отведенную ему каюту. Едва «Хотин» миновал Еникальский пролив, хан с Веселицким и Самойловым вышли на палубу и устроились в креслах на шканцах. Шагин-Гирей всем интересовался. Расспрашивал об устройстве корвета, с любопытством наблюдал, как лихо управляются с парусами матросы.

Когда в полдень следующего дня «Хотин» стал на якорь на рейде Петровской крепости, хан, прежде чем сойти на берег, пригласил офицеров в кают-компанию.

— Прошу господ русских офицеров, — сказал хан, — в память о нашем плавании и в знак благодарности принять скромные подарки.

Мурза принес шкатулку, и хан вручил кому драгоценный перстень, кому табакерку. Сенявину он подарил серебряные часы.

— Изготовьте шлюпку, Дмитрий Николаевич, — сказал Тверетинов, когда вышли из кают-компании, — свезете хана на берег. Вместе с вами пойдут Веселицкий и Самойлов. И знайте, — он понизил голос, — Самойлов — племянник Потемкина...

У небольшой пристани хана ожидала большая группа военных и гражданских лиц. Впереди, отдельно от других, расставив ноги, стоял грузный генерал-аншеф, придерживая рукой шляпу с пером. Ветер трепал густую, ниспадающую на плечи шевелюру. Сенявин впервые видел Потемкина, всесильного фаворита императрицы.

Обменявшись приветствиями с Шагин-Гиреем, Потемкин взял его под руку и пошел к карете. Светлейший князь убеждал хана временно уехать подальше, в Воронеж, переждать там смуту.

...Уговорив хана, светлейший князь сделал очередной ход в сложной крымской партии, задуманной им несколько лет назад. Тогда, едва вступив в правление Новороссией, он сразу понял, что без Крыма не стоять прочно на Черном море. Вспомнилась одна из доверительных бесед наедине с Екатериной во время шумных празднеств по заключении вечного мира с Портой.