Фрэнк Йерби - Сатанинский смех

Он отправился туда, где оставил свою жертву. Бедняга ерзал, стараясь произвести как можно больше шума, чтобы привлечь к себе внимание. Но все ушли в замок, а он находился слишком далеко, чтобы его услышала стража. Жан склонился над ним и тронул за плечо. Молодой аристократ перевернулся, увидел прямо перед собой дуло пистолета и замер.

Жан старательно завернул его в одеяло. Потом выпрямился и посмотрел на него.

– Один только звук, – предупредил он, – и я вышибу вам мозги.

Он вытащил кляп изо рта молодого аристократа. Потом откупорил бутылку вина и влил изрядный глоток ему в глотку. Аристократ поперхнулся, и Жан отнял бутылку.

– Еще! – прохрипел молодой человек. – Я замерз!

Жан терпеливо ждал, пока молодой человек не опустошил бутылку на три четверти. В обычных обстоятельствах он сгорал бы от нетерпения скорее вернуться к прекрасной Николь, но добрая порция вина в его собственном желудке лишила его ощущения времени и сделала на удивление спокойным. Он наклонился, чтобы вернуть кляп на место, но с изумлением увидел, что его жертва уже спит.

Он не торопясь зашагал к дому. Но когда он вышел к дороге, порыв холодного ветра несколько отрезвил его, и он странным образом вспомнил холодную распорядительность, с которой Николь готовила их первое свидание.

Он подумал, что при той практичности, которую она проявила, она, видимо, и ранее неоднократно хаживала этим путем наслаждения…

Тут он резко остановился, удивившись тому, как неприятно поразила его эта мысль.

– Жан Поль Марен, – твердо сказал он себе, – ты сентиментальный осел!

Но мысль эта все равно огорчала его. Он прошел через холл, направляясь к задней лестнице. Когда он проходил мимо большого зала, то услышал, что шум попойки стал вдвое громче.

“Прекрасно, – подумал он, – нам не помешают…”

Но когда он вновь оказался в спальне, то не нашел там Николь. Он рассчитывал, что она уже к этому времени присоединится к нему, но комната была пуста. Потом услышал – ошибиться было невозможно, – кто-то плакал. Звуки слышались со стороны большой постели.

Он подошел и отодвинул балдахин. Николь лежала лицом вниз, не обращая внимания на то, что мнет накидку из тяжелого прекрасного белого шелка с широким кринолином, украшенную сзади складками и усеянную мелким жемчугом.

– Ушел, – рыдала она, – ушел, и я никогда его не увижу, но я скорее умру! Nom de Dieu, зачем ты вообще явился сюда? Это несправедливо… я встретила его и говорила с ним, а потом…

Она на мгновение затихла и только всхлипывала.

Жан стоял, глядя на нее, и насмешливая улыбка над самим собой искривила его рот.

Разберись хорошенько, ядовито попрекнул он себя, сколько во всем этом подлинного чувства и сколько винных паров, разберись прежде, чем окажешься отравленным лестью…

Потом он наклонился и нежно коснулся ее обнаженного плеча.

Она перевернулась и посмотрела на него, глаза ее в отблесках огня, наполненные слезами, казались сапфировыми звездами.

– О! – яростно выкрикнула она. – И давно вы тут стоите и слушаете меня?

– Некоторое время, – пробормотал он и, вновь наклонившись, поцеловал ее, очень медленно, нежно, лаская своим ртом, так что, когда он в конце концов оторвался от ее губ, она застыла в том же положении, в каком он ее оставил, – с запрокинутой головой над выгнутой тонкой шеей, ее рот, мягкий, полураскрытый, словно она все еще продолжала ощущать его поцелуй, тянулся к нему, а из-под прикрытых век катились по щекам крупные, как бриллианты, слезы.

– Слишком давно! – прошептала она.

Он сел рядом с ней на постель и притянул ее к себе. Она подалась без всякого протеста, и ее тонкие руки простерлись и обвили его шею.

– Очень жаль, что ты слышал меня, Джио, Джио… О, Боже, не могу как следует выговорить твое имя!

– Называй меня Жан, – прошептал он. – Это одно и то же…

– Жан, мне нравится это имя. – Она прижалась щекой к его щеке и стала смотреть на огонь. – Скажи мне, Жан, – заговорила она, – может ли женщина полюбить мужчину, которого она увидела в первый раз и всего на несколько минут? Или я люблю тебя, или я сошла с ума, а в общем-то это одно и то же.

– Вино помогает, – пошутил он.

– Я… я тоже так подумала, – огорчилась Николь. – Поэтому, когда ты пошел наверх, я вернулась на кухню и приказала служанке приготовить мне целый кофейник черного кофе. И все выпила. Вот почему задержалась. А когда я допила кофе, твое лицо в моем сознании стало еще яснее, чем раньше, и я поняла, что виновато не вино. Я поднялась сюда и обнаружила, что ты ушел…