Олег Михайлов - Проконсул Кавказа (Генерал Ермолов)

Придирчиво осмотрев артиллеристов, пушки, лошадей, Аракчеев повернул к Ермолову свое крупное, пористое, почти прямоугольное лицо, на котором жили, кажется, только большие, лошадиные, желваки, ходившие под кожей.

– Извольте, господин подполковник, – крикнул он, – занять огневые позиции на той вон высоте, за арсеналом!..

«Увидел, что лошади устали, и решил взять не мытьем, так катаньем! – сдерживая накипающее раздражение, думал Ермолов, отдавая слова команды. – Нет, Бутов «клоп»! Ты меня так просто не скушаешь!..»

Быстро перестроившись в походную колонну, рота поднялась на холм и развернулась в боевые порядки. Аракчеев со всей свитой поднялся следом. Он вновь оглядел батарейцев, застывших у своих орудий, распряженных, вконец измученных лошадей, ездовых и строго обратился к командиру:

– Так ли, гог-магог, поставлены пушки на случай наступления неприятеля?

– Я имел лишь в виду, – сумрачно ответил Ермолов, чувствуя, что вот-вот вспылит, – доказать вашему сиятельству, как выносливы лошади мои, которые крайне утомлены…

– Хорошо! – закивал большой головой Аракчеев, назидательно обращаясь к свите: – Содержание лошадей в артиллерии весьма важно!

В крайнем раздражении, глядя прямо в пустые, холодные глаза графа, Ермолов сказал, отчеканивая каждое слово:

– Жаль, ваше сиятельство, что в артиллерии репутация офицера часто зависит от скотов.

Лицо Аракчеева передернуло; лошадиные желваки еще скорее забегали под кожей. Не найдя что ответить, он повернул коня и что было мочи поскакал в город. За ним помчались генералы и офицеры свиты, из которых кое-кто не мог удержаться и на полном скаку прыскал себе в кулак.

Резкий ответ Ермолова всесильному временщику в бесчисленных вариантах стал известен солдатской массе. Очень скоро, однако, подполковник почувствовал всю тяжесть начальнического гнева. Аракчеев пуще прежнего мстил ему и преследовал его. «Мне остается, – жаловался Алексей Петрович Казадаеву, – или выйти в отставку, или ожидать войны, чтобы с конца своей шпаги добыть себе все мною потерянное».

А тем временем беспокойная обстановка в Европе все обострялась. Бонапарт принял титул императора и расширял свои владения, а в Англии к управлению делами приступило откровенно враждебное Франции правительство Питта. Александр I по восшествии на престол примкнул к новой коалиции, которая была направлена против Наполеона. В состав ее помимо России вошли Австрия, Англия, Швеция и Неаполитанское королевство.

Русским войскам снова, как и в 1799 году, при Павле I, предстояло драться на различных концах Европейского континента. Часть их предназначалась для экспедиции к берегам Померании, другая – для высадки в Южной Италии, но главные силы направлялись на соединение с австрийскими войсками, которые должны были действовать в долине Дуная.

Были сформированы две армии. Подольская, силою в пятьдесят тысяч человек, в августе 1805 года перешла русско-австрийскую границу и двинулась к Дунаю. Начальствование над нею вверено было опытному и мудрому генералу от инфантерии М.И.Голенищеву-Кутузову. Под его командой находилось несколько лучших генералов того времени – любимец Суворова, смелый и решительный Багратион, один из героев итальянского и швейцарского походов Милорадович, отважный Дохтуров. Другая армия, Волынская, также в пятьдесят тысяч человек, под начальством Ф.Ф.Буксгевдена, собиралась у Бреста.

Артиллерийская рота Ермолова входила в состав Подольской армии, уже выступившей за пределы России.

Конные артиллеристы находились в походе два месяца. Приведя свою роту к центральному пункту сбора, Ермолов уже не застал армии и догонял ее ускоренным маршем, следуя через Польшу и Австрию. Радость от близости сражений, от возможности показать наконец себя опьяняла его. Он испытывал сильнейшее возбуждение при одной мысли, что ему придется принять участие в столкновении с французами.

Придержав коня, Алексей Петрович придирчиво оглядел двигавшуюся по дороге, обсаженной с двух сторон деревьями, роту. Найдя подпоручика Горского, он глазами дал ему знак выехать из колонны.

– Ну, друг Степан Харитонович, скоро припомнишь былое! Думаю, здесь будет пожарче, чем на полях италийских…

Соглашаясь, Горский поднял на Ермолова свое небольшое курносое лицо:

– Верно, Алексей Петрович… Но и на Бонапарта управа найдется. Страшен сон, да милостив Бог! Вот только надежда плохая на цесарцев-белокафтанников. Почти всю Италию да половину Европы в придачу Бонапарту уступили…