Лев Жданов - Последний фаворит (Екатерина II и Зубов)

Судя по улыбке, которую Екатерина постаралась сдержать, она не совсем разделяла мнение своего фаворита. Но, словно успокаивая балованного ребенка, мягко заговорила:

– Правда, как неразумно со стороны старика! Хоть ты ему в сыновья годишься и благодаря своим дарованиям, уму и характеру кроткому быстро преуспел, даже очень быстро, но ему помнить надлежит, что чин чина почитай… Хотя бы для внешнего мнения людского. Я буду писать, попеняю старику… Осторожненько, но он поймет. Он не совсем глупый, право, мой друг! Что еще там?

Закусив губы, с деланной улыбкой Зубов обидчиво заметил:

– Конечно… Если так, выходит, я не прав? Зачем так писал герою, старику, которому в сыновья гожусь… Прошу от души прощенья. И перед ним вину свою сознаю. Коли он старше всех у государыни моей… Что ж мне говорить. Я верный слуга, первый подданный, не боле…

– И хорошо, что так мыслишь. Смирением вознесешься. Гордость помехой будет во всем. Помни, Платон. Что там еще за писулька? От кого?

– От графа Воронцова, от Семен Романыча…

– А, кстати. И я вести получила из тех краев. Что он пишет?

– Тоже мне выговор дает. Да еще почище вашего недотроги Суворова. Это уж прямо терпеть невозможно… Коли меня так будут почитать, зачем мне все эти чины и звания? Лучше в неизвестности, да в спокойствии жить…

– Батюшки, философия какая глубокая! И не примечала я за тобою раньше того. Неужели одно письмо из Лондона веселый твой нрав так изменило? Читай и его. Послушаем, что там.

– Вы шутить изволите, ваше величество, а я…

– И нисколько не шучу. Читай, прошу тебя!..

– Читать долго будет… Дело такое: писал я графу о некоторой комиссии. Вот собираемся мы на Персию походом… И далее еще. Есть у меня хороший оружейник, англичанин. Индрик его звать. Он пришел ко мне, списочек дал, кого и откуда с его родины вызвать надо. Там, по закону ихнему, таким мастерам от королевских заводов отъезжать нельзя. Да за большие деньги, если умеючи подойти, и бросят службу, потихоньку к нам переберутся… Я о них и писал графу Семену Романычу… Второе, тот же Индрик сбирается сам на время в свою сторону съездить. Соберет там некоторые секретные инструменты и машины небольшие, которые нам тут очень нужны… И думает все тайком сюда предоставить… Все я по чести отписал…

– Депешей, шифрами?

– Д-да… то есть нет… Зачем? Почтой, письмом, как обычно…

Екатерина молча покачала головой. Но Зубов, занятый своею мыслью, не заметил этого и продолжал:

– Что же получаю в ответ? Выговор по всей форме. Мне! От него!.. Пишет то, о чем я и сам знаю: что невозможно проделать ничего из требуемого, ибо в Англии то запрещено. И пишет: «Каково мне будет, если прочли на почте письмо и королю сказали, чем посол русский промышлять намерен?» Потом целую проповедь прибавил. «Что бы, – спрашивает Воронцов, – тут в Петербурге сказали, ежели бы сэр Уайтворт стал русские секреты увозить, закупать людей?.. Верно, не похвалили б за то». Дальше пишет, что про все теперь известно в министерствах. И ежели бы он, Воронцов, пошел на отвагу – ему все равно не удастся затея. Теперь смотрение усиленное будет за всем, что нам надобно… Да Индрика бы теперь в Англию не посылать. Тут его схватят в одночасье и посадят на веки в Товер! Что ты на это скажешь, матушка?! Как он посмел писать такое мне?

Император Павел I

– Д-да, нехорошо… Плохо д л я н а с с т о б о й, генерал! А что делать, знать желаешь? На сей раз уступи ему. Послушаем князя. Давно он там живет, порядки хорошо знает… Потом и попросим снова все наладить, как суматоха теперешняя забудется. Потерпим, подождем…

– Да время не ждет, государыня…

– Оно пускай себе не ждет, пусть вперед летит. На то его с крыльями изображать люди стали. А мы с тобой – бескрылые. Поплетемся помаленечку. Знаешь присловье русское – «Тише едешь – дальше будешь»?..

– От места от своего, да не от цели… Ну, подождем… – И, совсем насупясь, фаворит медленно стал прятать письма в карман мундира.

– Вот какой вы милый, уступчивый сегодня, генерал! – по-французски начала Екатерина. – За это я вам секрет открою… Большой… Из двух половинок… Но раньше еще два слова. Мне тоже пишут из Англии. Наш «странствующий принц» там чуть было в беду не попал… Долги у него. Чуть бы он ступил на берег, а там уж и полицейские сторожили: цап – и в заточение… Так он на нашем корабле и пробрался дальше, в Шотландию. Там полегче закон… Сидит наш принц в королевском старом, мрачном, сыром замке в Эбердине. Выходит лишь по закате солнца. Тогда не смеют свободного человека за долги схватить. Закон тоже… И в воскресенье он свободен, от утра до рассвета понедельника… Забавные законы… Пишут, кто-то натолковал принцу, что там и долги за него король заплатит либо наш резидент… И все будет ему как на скатерти-самобранке подано. Хотела бы я знать: кто там бедного принца подвел? Кто советы ему давал?