Михаил Задорнов - Руны Вещего Олега

– Хм, – подал голос Черен, – уселись, выходит, кровососы на самых кровеносных жилах и пировать начали?

– То-то и оно, что не ведают хитрые иудеи законов Свароговых, оттого, где б они власть ни захватили, с того начинается гибель земли сей. Вот и в Хазарии началось: торговля хуже, серебра меньше, а те, кто у власти, хотят всё больше, и оттого все злые становятся. А тут ещё и кочевники – печенеги, угры и прочие – им нет-нет да на хвост наступят, налетят, пограбят караваны, а то и грады их, и в степь уходят, пойди погоняйся за ними. Киев опять же нынче дани Хазарии не платит.

– А что ты, отче, скажешь про князя нового Киевского Вольга и бояр его, что за люди и чего ждать от них? – спросил Жлуд, потирая высокое чело удлиненного, как и у большинства северян, лика.

– Рекут люди, что он из Приладожья, а сам роду волховского, оттого к роскоши тяготения у него, как и у нас, северян, нет. Вольг был воеводой при Рароге, прежнем князе Северной Словении. А тот приходился внуком князю Гостомыслу и был родом из Вагрии, из племени бодричей, которые также происходят от тирасийцев-одрисов. И река в Варяжском Поморье по их имени Одрой была названа, отсюда и пошло их название «ободричи». Рарог племена Северной Словении объединил, а Вольг теперь ещё и Киевщину под свою руку взял, полян с древлянами.

– Сие ведь всё родственные нам племена. Тут и думать нечего, – решительно хлопнул широкой дланью по столу старый боярин Черен, – надо помощи у нового киевского князя просить! Если сей год откупимся, то другой впереди – ещё хуже жилы из нас рвать станет сие чудо-юдо поганое, что пожирает наших лучших людей и наше добро. Нет сил боле терпеть!

– Верно речёт боярин, – поддержал Черена волхв, – надобно у Вольга помощи просить.

– Сам о том думал, – отозвался князь. – Тогда не будем время тянуть, пока осенняя распутица не пришла, надобно отправляться в Киев. Сам поеду. Отец Мстибог и ты, боярин, поедете со мной.

За беседой не заметили, как рассвело, и тут со двора послышались крики и возгласы. Вбежал возбуждённый охоронец.

– Княже, хазары! – воскликнул он. – Уже по нашей земле идут, гонцы с переволока прискакали!

В княжескую гридницу ввели двоих охоронцев того самого обоза с данью. Одежда на них была изорвана и забрызгана грязью, лики осунувшиеся, скулы обострившиеся, видно, что они долго скакали почти без передыху.

– Беда, княже! – выдохнул десятник Скрынь, переминая в руках мокрую лисью шапку. – Как узнал тархан ихний Исайя, что нет положенного серебра в нашей дани, взлютовал и велел всех, кто в обозе был, взять в полон. Возроптали мы и кинулись в рубку. Малое число смогло уйти кто рекой, кто лесом, остальных хазары кого порубили, кого в полон взяли, – понурив голову, молвил Скрынь.

– Сейчас сюда ходом быстрым торопятся, по пути грабят и жгут веси да грады, всё выбирая подчистую, – глухо добавил второй воин, высокий и худой, с серо-голубыми, будто потухшими, очами.

– Ещё печенегов отряд видели, – доложил десятник, – небольшой, не более полутора десятков, торопились очень, на добрых конях, и в поводу у каждого по коню запасному, вперёд нас борзо ушли. Куда – неведомо…

Князь переменился в лице, какое-то время растерянно оглядывал всех и с болью в голосе вымолвил только одно:

– Опоздали! – потом снова стал прежним, решительным и скорым на мысль: – Боярина Негоду ко мне! – и кинулся за оружием и доспехами.

Когда в горнице предстал молодой боярин Негода, крепкий и уверенный, как и большинство добрых бойцов, повелел ему:

– Отправь к киевскому князю Вольгу гонцов с прошением о помощи против хазар, троих хватит, сейчас каждый муж тут надобен. Боярин Черен, займись обороной Чернигова, частокол, рвы, насыпи – всё поправить, ополчение собрать, разъезды на два гона вокруг, при приближении хазар закрываемся и держим осаду. Упредить людей о беде, из весей пусть уходят в леса или к ближайшему укреплённому городищу. Боярин Негода, бери из своих воев несколько десятков самых быстрых и отчаянных да коней запасных, пойдёшь навстречу хазарам. По пути народ упреждай, а главное – выясни, сколько их, куда прежде всего идти надумали. Ты должен знать каждый скок хазарских всадников. В бой не вступай, в случае обнаружения уходи на свежих конях, лепше болотами и лесами, они туда не сунутся.

– Слушаюсь, княже! Дружину соберём, дадим отпор хазарским шакалам! – воскликнул горячий Негода и тут же помчался исполнять наказы.

Закипела работа, засуетились северяне, град Чернигов, а за ним и Листвен, и Любеч, и Новгород-Северский сзывали ополчение, сбирали в укрепления съестные припасы на случай осады. Люди, что жили вокруг градов, потянулись к ним, прихватив только оружие да самое нужное из скарба, остальное прятали в лесных тайниках и заимках. Летели гонцы по градам и весям, чтобы упредить об опасности. А по земле северян уже шли от переволоков, соединяющих Псёл, Ворсклу и Сейм с Северским Донцом, хазарские конники во главе с тарханом Исайей и сборщиками дани. Жестоко карали они северян, которые не явились к ним в указанный срок с положенной данью. Полыхали веси, мычал скот, кричали обезумевшие от ужаса и вида убитых родичей жёны и дети, которых забирали хазары в рабство, что вольным людям страшнее самой смерти. Сильно укреплённые городища пока приступом не брали, требовали сдаться, но когда встречали яростное сопротивление, то откатывались и уходили далее, оставляя взятие укреплённых городищ на более поздний срок. В планах хазар было вначале завладеть Черниговом и пленить князя. Опасались они, что, пока будут осаждать невеликие грады, другие могут собраться и ударить по ним сзади из своих тёмных лесов. Потому решили вначале разгромить основные силы северян.