Сергей Алексеев - Секретная просьба (Повести и рассказы)

— Тоже как-то не приходилось, — пожал тот плечами.

— Что же, ставлю вопрос на голосование, — сказал Владимир Ильич. Есть два предложения. Первое: товарища, который раньше строил (Ленин сделал ударение на этом слове) бараки, — дать четыре тысячи рублей на барак. Второе: товарищей, которые не строили (в зале пошёл смешок) бараки, — дать две тысячи на барак. Итак, голосую вначале первое предложение, то есть предложение товарища Радченко. Кто, «за»?

Члены Совнаркома дружно подняли руки.

В городе Константинополе в Турецкой республике советский представитель А. П. Серебровский вёл переговоры о заключении торговых договоров.

Кроме работников турецких торговых фирм, приехали в Константинополь коммерсанты из Франции и из Италии.

Заключил Серебровский торговые договора, посылает телеграмму на родину.

Пишет о том, что вёл переговоры. И были на них не только турецкие коммерсанты, но и французские, и не только французские, но и итальянские. Со всеми ними он, Серебровский, познакомился, со всеми заключил торговые договора.

Пишет Серебровский, что встретили его хорошо, что работал он с утра и до позднего вечера. Времени зря не тратил.

Сообщает Серебровский, что заключил он договора на редкость выгодные. Такие выгодные, что просто сам не ожидал такого.

Короче, прислал он телеграмму длинную-предлинную. Длиннее письма. Всё изложил подробно. Даже указал, какая погода стоит в Константинополе.

Обо всём написал Серебровский, но не о главном.

Попала телеграмма к Владимиру Ильичу. Читает Ленин про погоду, про то, что Серебровский работал с утра и до позднего вечера, что заключил он на редкость выгодные договора.

Ищет Ленин в телеграмме такое место, где было бы сказано подробное про договора. Задаёт Владимир Ильич вопросы:

— Чем они выгодные?

— Что поставят Советской стране зарубежные фирмы?

— На какую сумму?

— Как скоро?

— В какие сроки?

Дважды прочитал Владимир Ильич телеграмму, но не нашёл ответа. Отложил её в сторону.

— Болтуны развелись. Болтуны и хвастуны, — сказал Ленин.

Не только сказал, но и тут же написал об этом самому Серебровскому. Так и начал:

«Прочёл вашу болтливую телеграмму…»

А ниже:

«Сообщите короче, точнее…»

И ещё ниже — подпись, но не как обычно, а без слова «привет», без слова «Ваш», без слова «дружески», официально и коротко — «Ленин».

Получить такой ответ от Владимира Ильича — это редчайший случай. Понял Серебровский свою ошибку, переживал её долго и искренне.

Для обследования здоровья Владимира Ильича из-за границы был приглашён профессор. Ленин долго противился.

— Дорого, дорого, — говорил Владимир Ильич. — Это излишняя роскошь. Я же совсем здоров.

Но вот под напором врачей вынужден был согласиться.

Приехал профессор. Начал осмотр пациента. Прослушал трубкой, простукал пальцем.

— Чем хворали? Как аппетит? Как сон?

Внимателен очень профессор. Понимает, только раз такое бывает в жизни — в эту минуту перед ним стоит самый великий его пациент. Запоминает профессор и рост, и вид, и улыбку, и взгляд пациента. И как тот держит себя, и как говорит, и какого цвета глаза, и какого оттенка волосы.

К концу осмотра профессор сказал:

— А я, признаться, вас представлял другим, господин Ленин. Был уверен, что вы с бородкой.

Смутился пациент и говорит:

— Простите, но я не Ленин.

Действительно, это был не Ленин, а кто-то из сотрудников Совнаркома.

Извинился профессор, сказал:

— Пардон!

Ушёл не Ленин. Вновь открывается дверь в кабинет. Входит человек невысокого роста. Плотный. С бородкой. Глянул профессор. Он!

Начал профессор осмотр великого пациента. Прослушал трубкой, простукал пальцем.

— Чем хворали? Как аппетит? Как сон?

Внимателен очень профессор. Неторопливо ведёт осмотр.

— Прилягте!

— Привстаньте!

— Закройте глаза, протяните руки.

— Вдохните глубже.

— Скажите «а».

Когда прощались, профессор сказал:

— А я вас сразу узнал, господин Ленин. Очень приятно было с вами познакомиться.

Смутился пациент и говорит:

— Простите, но я не Ленин.

«Как — не Ленин?!» — хотел закричать профессор. Однако сдержался. Развёл руками.

— Извините, — сказал. — Пардон.

На приёме у профессора Владимир Ильич побывал только к исходу дня, лишь после того, как было осмотрено большинство сотрудников Совнаркома.

Таково было условие Ленина, когда решался вопрос, приглашать или не приглашать в Советскую Россию зарубежную знаменитость. Категорическое условие.