Алексей Шишов - Последний стратег

— Понятно. Что ещё?

— Надо стеснить допуск причастных к армии лиц в места непосредственного расположения войск, не говоря уже о боевых позициях. Приезд в Маньчжурию надо разрешить только тем гражданским людям, коммерсантам, которые Могли бы быть для действующей армии чем-нибудь полезны.

— Согласен с вами, Михаил Васильевич. Ваши тревоги - это наши беды. К сожалению, у нас есть немалые претензии к контрразведке, штат которой на удивление мал.

— Ваше превосходительство. Хочу сказать последнее. Лица, заподозренные в неблагонадёжности или не исполняющие требований военно-полицейского начальства, должны немедленно удаляться из расположения армии.

— И с этим мы с вами полностью согласны. Сегодня же штабу армии будет дано указание разработать соответствующие документы и разослать их в войска.

— Мне, как генерал-квартирмейстеру, будут указания?

— Только исполнять дальше ваши обязанности по службе. А за обстоятельный доклад и высказанные предложения благодарю...

После Мукденского сражения боевые действия на полях Маньчжурии по сути дела прекратились. Русские укрепились на Сыпингайской позиции, раздвинув свой фронт до реки Сунгари. Из России по Транссибирской железнодорожной магистрали каждодневно прибывали подкрепления, различные припасы.

К весне 1905 года мукденские потери были с лихвой восполнены. Только в феврале прибыло свыше 40 тысяч запасников и выздоровевших воинов. В первой половине мая из России в Маньчжурию прибыло ещё 40 тысяч человек. Это были добровольцы-«охотники» практически из всех полков Русской армии.

Вскоре войска генерала от инфантерии Н. П. Линевича достигли численности 788 тысяч человек (вместе с многочисленными тылами). Из этой огромной массы численность боевых штыков составляла только 446 с половиной тысяч. 150 тысяч человек находились под ружьём в Приамурском крае. Особенно силён был гарнизон Владивостокской крепости.

По предположениям русского командования численность пяти японских армий в Маньчжурии - генералов Ноги, Оку, Нодзу, Куроки и Кавамуры составляла 750 тысяч человек. Из них приблизительно 150 тысяч человек находились в армейских тылах и дислоцировались в Северной Корее, угрожая собственно российской территории - Уссурийскому краю и городу-крепости Владивостоку.

Такое соотношение сил было хорошо известно и в штабе теперь резервной 3-й Маньчжурской армии. Алексеев, как и многие его сослуживцы, находились в ожидании общего наступления от Сыпингая на юг, благо собранные силы позволяли проведение самой широкомасштабной операции с целью разгрома неприятеля.

Однако новый главнокомандующий Линевич бездействовал, хотя он был едва ли не единственным человеком в высшем эшелоне армейского командования, который хорошо знал Дальний Восток и, естественно, Японию, её военную силу. На сей счёт имелось оправдание: из официального Санкт-Петербурга не требовали активности, наступательных операций.

Но в Санкт-Петербурге о войне помнили. Только теперь все надежды переломить ход событий связывались не с полевой армией Линевича, а со 2-й Тихоокеанской эскадрой (порт-артурская броненосная эскадра теперь называлась1-й Тихоокеанской). Экспедицией кораблей флота Балтийского моря начальствовал вице-адмирал 3. П. Рождественский.

О том, как готовился этот кругосветный поход броненосной эскадры, Алексеев узнает только после войны. И больше всего — по материалам судебного следствия причин Цусимской трагедии. А пока Михаил Васильевич был знаком только с телеграммой, которую император Николай II напутственно послал флотоводцу Рождественскому в день отплытия эскадры:

«Вея Россия с верой и крепкой надеждой взирает на вас…»

…Не знал Алексеев тогда и об интервью, которое было дано вице-адмиралом Рождественским перед отплытием эскадры из Либавы. Ему был задан и такой вопрос:

— Какие у вас шансы на победу над флотом Японии, над адмиралом Хейхатиро Того?

— Командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой, «надежда государя и всей России», без раздумий ответил:

— Какие у меня шансы! Разве что японцы попадут на камни: в Жёлтом море часто бывают туманы.

— А ещё какие победные шансы вы видите?

— Это всё. Других у меня нет...

Уже после пораженческого мира Михаил Васильевич из одной газетной статьи узнает и о другом поразительном своей печальной откровенностью интервью. На проводах эскадры в Кронштадтской морской крепости командир эскадренного броненосца «Император Александр III» капитан 1-го ранга Н. М. Бухвостов сказал: