Эдмон Лепеллетье - Путь к славе

Бонапарт, кипучий гений которого в силу незнания светских обычаев и светской жизни не мог отличить настоящую важную даму (потому что никогда не видывал таких раньше) от этой беспутной вдовы Богарнэ с мягкими движениями и томными глазами, с искренностью и простодушием восхвалявшей его военные таланты.

Во всякой возникающей страсти, как бы ни была она безрассудна или, наоборот, логична, как бы ни казалась она неизбежной впоследствии, всегда нужно установить зародыш, начальный двигатель, толчок. У одного – это потребность любить, запросы пола; другой подчиняется законам притяжения и общества, избегая одиночества, скуки – этого дряблого чудовища, липкого, как спрут, который цепко обхватывает вас своими щупальцами; для третьего – любовь уподобляется цветку, выросшему на возделанной почве, распускающемуся на растении под напором изобильных соков; наконец, для иных мужчин, обладающих созерцательным умом и объективным мышлением, для людей с громадной творческой фантазией, строителей воздушных замков, владельцев невероятных кораблей, предназначенных к отплытию в сказочные страны, любовь есть осуществившееся понятие, воплощенная идея, умственный пар, сгустившийся в беломраморное женское тело. У таких (к числу их принадлежал и Наполеон) – у поэтов, никогда не писавших, однако, стихов, женщина, парящая перед ними в мечтах, непременно принимает назначенный ей облик; она выходит из таинственных глубин неведомого, подобно статуе, предварительно задуманной ваятелем и выходящей постепенно из бесформенной глиняной глыбы, почти подобная златокудрой праматери Еве, взятой из ребра первого супруга на земле.

Наполеон любил в Жозефине идеальную любовницу. Он не нашел в ней знакомых черт, носа, рта, глаз, скомбинированных им в воздушном образе воображаемого предмета своей любви. С ее матовым цветом лица и смугловатой кожей, свойственными богачке из тропических стран, которая была воспитана в тени, прогуливаясь в паланкинах из индийского тростника и качаясь в гамаках, тогда как две негритянки обмахивали ее опахалами из крупных страусовых перьев во время этой грациозной сиесты, послеобеденного отдыха в жарких странах, с ее темно-синими глазами, каштановыми волосами золотистого оттенка, которые кудрявились, будучи схвачены золотым обручем, Жозефина, конечно, не воплощала в точности физический тип, созданный воображением этого мечтателя. Зато она превосходно олицетворяла собой идеальную женщину, которой дожидался Наполеон, которую он желал.

Попытка сойтись с вдовой Пермон, годившейся ему в матери, доказывала, что Бонапарт придавал лишь второстепенное значение вопросу о годах. Зрелость Жозефины, бесспорно, была лишней прелестью в глазах этого сурового солдата, неумолимого и холодного политика, каким он успел уже сделаться.

Его неудачное обращение к торговцу марсельским мылом, когда он вздумал свататься к Дезирэ, родной сестре жены его брата Жозефа Бонапарта, служит доказательством, что будущий повелитель Франции не был равнодушен к вопросу о приданом. Он искал себе жену, которая могла бы держать модный салон и вместе с материальным обеспечением принесла бы ему хорошо обставленный дом, связи и прочно установленное общественное положение. Жозефина, в его глазах, обладала всеми этими достоинствами. Подобно вдове Пермон, она принадлежала к аристократии, а вдобавок, подобно Дезирэ Клари, была богата. По крайней мере так думал Наполеон Бонапарт.

После их встречи в доме Тальен он был приглашен в маленький особняк под № 6 на улице Шантрейн, где был ослеплен тем, что принял за роскошь настоящей виконтессы.

В действительности квартира на улице Шантрейн отличалась скромностью и была меблирована с грехом пополам кое-каким старым хламом. Недостаток средств сквозил здесь на каждом шагу. Тем не менее с помощью Готье, совмещавшего в своем лице и садовника, и кучера, и лакея, а также горничной Компуан, которая пользовалась большой дружбой и доверием Жозефины, одевалась почти так же элегантно, как ее госпожа, и занимала возле нее место приятельницы и сестры, обаятельной креолке удалось ослепить Бонапарта, который ничего не смыслил по части роскоши и был похож на унтер-офицера, приглашенного в гости к жене полковника.

В особняке № 6 на улице Шантрейн, нанятом у гражданки Тельма за четыре тысячи ливров, в сущности жила золотая богема. Вина в погребе там не было, как и дров в сарае, но карета, запряженная парой чахлых кляч, красовалась на виду у входа в павильон. Жозефина, большая кокетка, весьма ловко выезжала на показной роскоши. У нее было множество платьев и очень мало рубашек. Ее легкие, воздушные костюмы из газа и кисеи производили большой эффект на парадных собраниях, а стоили ей дешево.