Елена Хаецкая - Атаульф

Нам представляется, что по крайней мере один источник этого мифа мы нащупали.

Феофилакт Симокатта, византийский историк, оставил следующий рассказ (ок. 592 г.):

«…Телохранителями императора были захвачены три человека, родом славяне, не имевшие при себе ничего железного и никакого оружия; единственной их ношей были кифары, и ничего другого они не несли. Император [ принялся ] расспрашивать их, какого они племени, где им выпало жить и почему они оказались на ромейских землях.

Они отвечали, что по племени они славяне и живут у оконечности Западного океана… [ длинная мутная история их появления в империи ].

…А кифары они, мол, несут потому, что не обучены носить на теле оружие: ведь их страна не знает железа, что делает их жизнь мирной и невозмутимой; они играют на лирах, не знакомые с пением труб. Ведь тем, кто о войне и не слыхивал, естественно, как они говорили, заниматься безыскусными мусическими упражнениями.

Автократор, [ услышав ] все сказанное, восхитился их племенем и, удостоив самих попавших к нему варваров гостеприимства и подивившись размерам их тел и огромности членов, переправил в Ираклию».

(Цит. по: «Свод древнейших письменных известий о славянах», т. 2)

Комментарий авторов «Свода» по этому поводу весьма сдержан: «Информация об отсутствии у славян железа абсолютно не подтверждается археологией… Да и весь пассаж выдержан в духе идеализации: варварам приписываются простодушие и неиспорченность цивилизацией. Коль скоро славяне прибыли от Океана, т. е. как бы от границ мира, было естественно наделить их чертами мифических гипербореев».

У нас же чтение приведенного выше рассказа Симокатты вызвало приступ гомерического хохота. Какое великолепное варварское вранье.

Итак, авторитетный источник сообщает, что люди, покрывшие дунайские берега пеплом сожженных селений, упражняются исключительно в мусических искусствах. И Автократор — верит.

Интересно, что произошло на самом деле? Долго ли смеялись византийцы? Отпустили ли варваров за удачную шутку? (И где они кифары утащили?..)

У Симокатты могли быть совершенно особые цели, например, противопоставить гиперборейцев византийцам, но нам трудно допустить, что «гипербореи» не врали самым откровенным и грубым образом.

Однако романисты, похоже, пользуются именно этой идиллической картинкой: атлетически сложенные люди, красавцы как на подбор (богатырское сложение славян подчеркивают почти все историки); при этом — исключительно миролюбивы и склонны к музицированию, так что славянина всегда можно узнать по бряцанью струн, волочащейся за спиной пеньке и большим кругом воска под мышкой.

Оспаривать мнения древних историков, а тем более — пытаться представить их самих как людей, склонных ошибаться, путать, подтасовывать факты?.. Ну уж нет. Сказано: мирные — значит, мирные! Сказано: бортничали — значит, бортничали! А что резню то и дело учиняли, так оттого, что кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет.

Мы нарочно выделили несколько спорных вопросов в отдельные узлы, чтобы не запутаться самим и не запутать Уважаемого Терпеливого Читателя. Скажем сразу, что ничего мы, в конце концов, так и не решили, ни одного узла не развязали (это, кажется, невозможно сделать). Мы просто пришли к определенному взгляду на эти проблемы.

Поскольку именно этим взглядом мы и глядим на людей и события, описанные в наших книгах «готского» цикла, то нам кажется небесполезным уточнить некоторые его аспекты.

Византийские, греческие, латинские историки, утопая в море белобрысых рослых людей, одетых в эту ужасную одежду — штаны, видели, в сущности, ясно и отчетливо только одно: Империю захлестывают волны варваров. Что нравы славян и германцев были одинаково жестокими, образ жизни «суровым и неприхотливым», «примитивным», облик воинственным и устрашающим — это можно заключить из чтения историков 4–8 вв. Никто из них не скрывает и того обстоятельства, что на цивилизованного человека эти люди наводят леденящий ужас. «По всему пространству, которое тянется к Понту, начиная с маркоманнов и квадов, шевелится варварская масса скрытых до сих пор племен, внезапной силой сорванная со своих мест» (Марцеллин, 4 в.)

На определенном этапе политические соображения начинают требовать от историков искусства «увеличения», «наращивания» истории народа-победителя. И появляются труды, вроде сочинения Иордана или Иоакимовской летописи.