Александр Солженицын - Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956 - Опыт художественного исследования. Т. 1

Разумеется, предпочли бы мы увидеть стенограммы тех процессов, услышать загробно драматические голоса тех первых подсудимых и тех первых адвокатов, когда ещё никто не мог предвидеть, в каком неумолимом череду будет всё это проглатываться — и с этими ревтрибунальцами вместе.

Однако, объясняет Крыленко, издать стенограммы "было неудобно по ряду технических соображений" (стр.4), удобно же — только его обвинительные речи да приговоры трибуналов, уже тогда вполне совпадавшие с требованиями обвинителя.

Мол, архивы московского и верховного ревтрибуналов оказались (к 1923 году) "далеко не в таком порядке… По ряду дел стенограмма… оказалась настолько невразумительно записанной, что приходилось либо вымарывать целые страницы, либо восстанавливать текст по памяти" (!), а "ряд крупнейших процессов" (в том числе — по мятежу левых эсеров, по делу адмирала Щастного, по делу английского посла Локкарта) "прошёл вовсе без стенограммы" (стр. 4–5).

Странно. Осуждение левых эсеров была не мелочь — после Февраля и Октября это был третий исходный узел нашей истории, переход к однопартийной системе в государстве. И расстреляли немало. А стенограмма не велась.

А "военный заговор" 1919 года "ликвидирован ВЧК в порядке внесудебной расправы" (стр.7), так вот тем и "доказано его наличие" (стр.44). (Там всего арестовано было больше 1000 человек [96] Лацис. "Два года борьбы…", стр. 46 — так неужто на всех суды заводить?)

Вот и рассказывай ладком да порядком о судебных процессах тех лет…

Но важные принципы мы всё-таки узнаём. Например, сообщает нам верховный обвинитель, что ВЦИК имеет право вмешиваться в любое судебное дело. "ВЦИК милует и казнит по своему усмотрению неограниченно " (стр. 13, курсив наш. — А. С.). Например, приговор к 6 месяцам заменял на 10 лет (и, как понимает читатель, для этого весь ВЦИК не собирался на пленум, а поправлял приговор, скажем, Свердлов в кабинете). Всё это, объясняет Крыленко, "выгодно отличает нашу систему от фальшивой теории разделения властей" (стр.14), теории о независимости судебной власти. (Верно, говорил и Свердлов: "Это хорошо, что у нас законодательная и исполнительная власть не разделены, как на Западе, глухой стеной. Все проблемы можно быстро решать" . Особенно по телефону.)

Ещё откровеннее и точнее в своих речах, прозвеневших на тех трибуналах, Крыленко формулирует общие задачи советского суда , когда суд был "одновременно и творцом права (разрядка Крыленко)… и орудием политики" (стр.3, разрядка моя. — А.С.)

Творцом права — потому что 4 года не было никаких кодексов: царские отбросили, своих не составили. "И пусть мне не говорят, что наш уголовный суд должен действовать, опираясь исключительно на существующие писанные нормы. Мы живём в процессе Революции…" (стр.407). "Трибунал — это не тот суд, в котором должны возродиться юридические тонкости и хитросплетение… Мы творим новое право и новые этические нормы " (стр.22, курсив мой — А. С.). "Сколько бы здесь ни говорили о вековечном законе права, справедливости и так далее — мы знаем… как дорого они нам обошлись"(стр.505, курсив мой — А. С.).

(Да если ваши сроки сравнивать с нашими, так может не так и дорого? Может с вековечной справедливостью — поуютнее?…)

Потому не нужны юридические тонкости, что не приходится выяснять — виновен подсудимый или невиновен: понятие виновности , это старое буржуазное понятие, вытравлено теперь.(стр.318).

Итак, мы услышали от товарища Крыленки, что трибунал — это не тот суд! В другой раз мы услышим от него, что трибунал — это вообще не суд: "Трибунал есть орган классовой борьбы рабочих, направленный против их врагов", и должен действовать "с точки зрения интересов Революции… имея в виду наиболее желательные для рабочих и крестьянских масс результаты" (стр. 73.

Люди не есть люди, а "определённые носители определённых идей". Каковы бы ни были индивидуальные качества, [97] подсудимого к нему может быть применим только один метод оценки: это — оценка с точки зрения классовой целесообразности" (стр. 79).

То есть, ты можешь существовать только если это целесообразно для рабочего класса. А "если эта целесообразность потребует, чтобы карающий меч обрушился на головы подсудимых, то никакие… убеждения словом не помогут" (стр.81), — ну, там доводы адвокатов и т. д. "В нашем революционном суде мы руководствуемся не статьями и не степенью смягчающих обстоятельств; в Трибунале мы должны исходить из соображений целесообразности" (стр.524).