Нодар Думбадзе - Не бойся, мама!

– Дальше? – Дед почти сполз со стула.

– Дальше ничего. Достали ему такую справку – хоть человека зарежет, отвечать не будет. Очень даже нужная справка для врача.

Дядя Ванечка опорожнил последний стакан и грустно вздохнул:

– Кончилась, родимая…

– Ну, знаешь… – начал дед. – Это все случайно… Случайно, говорю, пролез в институт такой…

– Наверно, дорогой Исидоре.

– Нет, это все ерунда! Вот у моего мальчика – справка из колхоза, свидетельство о здоровье, уйма трудодней… – Он замялся: – Да и денег вот… немного…

– Сколько? – спросил дядя Ванечка.

– Да… рублей семьсот.

– Вот что я вам скажу, дорогие: завтра – футбол, играют «Динамо» Тбилиси – «Торпедо» Москва. Купите-ка вы на ваши семьсот рублей семечек и грызите на здоровье. На два тайма хватит… А я посплю немного.

И он вышел в соседнюю комнату.

Первого августа проспект Важа Пшавела напоминал день второго пришествия. Запрудившая институтский двор, улицу и даже подступы к ней толпа шумела, кипела, бурлила. Каждого абитуриента сопровождали по восемь и больше родственников. Здесь были мамы и папы, братья и сестры, дяди и тети, племянники и племянницы, дедушки и бабушки… Подъезжали на такси, на собственных «Волгах», «Москвичах», «Запорожцах», «ЗИЛах», на мотоциклах и мотороллерах. Стояли под палящим солнцем, истекали потом, разговаривали, вздыхали, спорили, кричали. Подозрительно вглядывались друг в друга: а что, как попадет не мой, а его сын? Одни казались слишком спокойными, другие – не в меру взволнованными… А с чем сравнить само здание института? Разве только с Ноевым ковчегом, куда старик Ной перед началом всемирного потопа по специальному списку вводил по одному представителю животного мира. И я предчувствовал, что именно мне предстоит разделить судьбу забытого Ноем буйвола, который плыл за удалявшимся ковчегом и жалобно мычал: «Но-о-й! Но-о-й!..»

Я вступил в ковчег в девять утра и вышел оттуда в час дня. Дед ждал меня под чинарой. Мы встретились взглядом, и я почувствовал, что дед понял все. Он отвернулся, словно и не видел меня. Боже мой, почему не провалится подо мной земля! Боже всесильный, ниспошли на эту грешную землю гром и молнию, землетрясение, пожар, ураган, чтобы не стало бы ничего и не пришлось бы мне отвечать на немой вопрос деда!..

– Что получили, юноша? – спрашивает какая-то незнакомая тетя.

– Пять, – отвечаю.

– Вот так раздают пятерки, а потом… – возмущается кто-то.

– Ну как, парень?

– Пятерка!

– А что спросили?

– Закон Архимеда.

– Который?

– Тот самый… Про тело и жидкость.

– Повезло тебе, брат!

– Повезло, конечно…

Всему есть конец, кончился и мой путь на Голгофу. Я стоял перед дедом и молчал. Дед обнял меня за плечи, кое-как выбрался из толпы и повел домой.

– Дедушка… – начал я.

– Не надо, сынок! – сказал дед, и я почувствовал, как с моих плеч свалился огромный камень…

Тетя Шура восприняла наше горе, против моего ожидания, оптимистически:

– Подумаешь, не попал! Никуда твой институт не денется. Не в этом, так в следующем году поступишь! Еще и обгонишь товарищей. С твоей-то головой…

– Что случилось, Авто? – спросил дядя Ванечка.

– Срезали, – пробормотал я.

– И зачем я делал революцию?! – воскликнул дед.

– Срезали или срезался? – спросил дядя Ванечка.

– Срезался.

– Не знал? – уточнил дядя Ванечка.

– Не знал!

– Что же ты теперь собираешься делать?

– Ничего…

– Дорогой Исидор! – обратился дядя Ванечка к дедушке. – Оставь мальчика нам. За год мы подготовим его по физике и химии так, что он не срежется у самого Эйнштейна!

Дед не ответил. Бросив на меня укоризненный взгляд, он пошел к дверям.

– Эх ты, не мог подготовиться по двум предметам? Видишь, переживает старик!

Я промолчал.

Спустя час вернулся дед. Он достал из кармана и бросил на стол кипу денег.

– Здесь семьсот рублей, – сказал он. – В январе пришлю столько же. Буду жив – приеду к будущему августу, а нет, так… Соседям скажу, что он устроился… Да, попал, мол, в институт, так и скажу соседям… Эх, горе тебе, Исидор Джакели!.. А теперь прощайте! Здесь мне делать нечего…

…Дом наш в городе известен прежде всего тем, что перед ним находится венерологический диспансер. Когда кто-либо из наших соседей впервые приглашает к себе товарища, он объясняет примерно так:

– Вендиспансер знаешь? Так вот, наш дом – напротив. Он, знаешь, немного перекосился, стену подпирают четыре столба. Понял? Войдешь со двора. Ворота железные, такие, знаешь, старинные, с завитушками. Но они не висят, а валяются там же. Понял? А во дворе – кран и очередь за водой. Ведра стоят, понимаешь? Если меня не будет, спросишь у часовщика Рубена, он сидит в будке, у входа во двор. Понял? Он тебе скажет точно, где я.